Резко поднявшись на ноги, я направился к выходу, ожидая, что Марцин еще немного перебесится, и со временем его отпустит. Однако магистр сумел меня удивить.
— «Чертополох», стой, — велел он.
— Что еще?
— Ты уже слышал, что король обвинил орден в потерях. Теперь тебе пора узнать, что магистрат решил свернуть программу обучения темных магов в Крэланде.
— Вот как? — вздохнул я, хотя удивлен ни капли не был.
— Да, темный факультет переезжает. После зимних каникул мы продолжим учить будущих чародеев, но на территории ордена. Это позволит развести студентов по нормальным курсам и дать действительно хорошее образование.
Я улыбнулся.
— Дайте угадаю, хотите устроить факультет в Чернотопье?
— Нет. Мы выбрали другую страну, Киррэл. Однако тебя среди учеников там не будет.
— И почему же?
— Потому что ты отправишься на земли рода Гриммен, — ответил тот, с усмешкой глядя на меня. — Добудешь доказательства, вернешься. Заодно свою полукровку выгуляешь.
— Полукровку?
— Вот только не нужно играть передо мной невинность, — отмахнулся Вагнер. — Я работаю с одержимым, неужели ты думаешь, я не выясню, кто его окружает? Той ночью ты бросился спасать вампира, наплевав на Адель Делив, которая могла бы погибнуть, если бы осталась в своих покоях.
Я хмыкнул, но пока молчал, ожидая продолжения.
— Ты ни с кем не уживаешься достаточно, чтобы работать вместе, а тут — бросился на помощь, едва только услышав крик, — заговорил декан. — Одиночек никто не любит. Даже в нашем ордене. А поэтому вы с ней уезжаете через неделю. Считай, что это — тоже работа на орден.
— Любая работа должна оплачиваться, магистр, — покачал головой я. — И что-то пока я вместо добрососедских отношений видел только разгребание ваших проблем. Куда смотрят люди, отвечающие за безопасность Аркейна? Кто отдает приказы, ведущие к смертям сотен ни в чем неповинных людей? Я отказываюсь, Марцин, и возвращаюсь домой.
— Ты смеешь перечить моему приказу?!
— Ни ты, ни твой орден не имеет права их отдавать. Я — свободный барон, и моя верность принадлежит лишь Чернотопью. Если вы хотите загребать жар моими руками, так готовьтесь раскошеливаться.
— Мы уже заключили с тобой союз, построили анклав в твоем баронстве! — зло выкрикнул магистр.
— И я это честно отработал, — покачал я головой в ответ. — Но я не ваш подчиненный, даже не ваш родственник. Вы можете попытаться убить меня — да, я ведь одержимый. Вот только в тот момент, когда мое сердце остановится, во все королевские канцелярии северных королевств полетят письма, рассказывающие о деятельности ордена в их пределах. Подлинной деятельности, Марцин.
Конечно, я блефовал. Ничего такого я не подготовил, хотя теперь, судя по всему, придется озаботиться. Орден не слезет с моей шеи, я и раньше об этом догадывался, но Вагнер, похоже, решил, что я позволю ему мной командовать. Однако я не Салэм и всегда помню, что блюсти нужно в первую очередь свои интересы, и только потом думать о чужих. Так что либо он предложит достойную цену, либо пусть идет вместе со всем своим Аркейном куда пожелает.
— Это ложь, мальчик, — оскалился магистр.
— Ты готов поставить репутацию всего ордена под удар? — улыбнулся я, разводя руки в стороны. — Тогда вот он я, магистр, можешь делать со мной, что пожелаешь.
Моя уверенность заставила его сомневаться. И я решил надавить сильнее.
— Вы и не представляете себе, магистр, как много знакомств может обрести демон, несколько месяцев проводящий в столичных борделях и трактирах. Или думаете, Ченгер просто так все это время отсутствовал в академии? О нет, магистр, он работал на меня. Но вы же все равно не поверите, так что…
И, больше не говоря ни слова, я развернулся и покинул его кабинет.
Что ж, кости брошены. Теперь остается только ждать хода Вагнера.
Глава 22
Родовой замок Равенов.
Его высочество Генрих въехал во двор поместья во главе собственной свиты. Слуги бросились помогать благородным господам спешиться, и горстка аристократов гуськом втянулась в поместье, громко и весело переговариваясь между собой. Прошедшая охота не оставила их равнодушными. Егеря завели телеги, загруженные убитой дичью.
Оставив прихлебателей разбредаться по покоям, сам принц поднялся на второй этаж и прошел в кабинет. Никакой особой защиты, как во дворце, тут не имелось. Зато уже ждал слуга с кувшином вина и говяжьей нарезкой. Вкусы своего господина здесь прекрасно знали, о возвращении его высочества заблаговременно предупредили, поэтому и новый костюм уже дожидался хозяина на вешалке.
— Оставь меня и позови Харольда, — приказал принц, войдя в помещение.
Расстегнув ворот охотничьей куртки, Генрих сел за рабочий стол, на котором ни разу не лежало документов, и закинул на него ноги в грязных сапогах.
Потягивая любимый сорт вина из бокала, его высочество сворачивал тонкие пластики мяса в трубочки и забрасывал в рот, чтобы проглотить не жуя.
Ждать долго не пришлось. Старый слуга явился через несколько минут и поклонился принцу.
— Ваше высочество, — произнес он негромко.
— Были новости, Харольд? — не глядя на слугу, спросил принц, осушая бокал.
— На академию напал культ Хибы, ваше высочество. Было очень много жертв, его величество выдвинул официальную претензию ордену.
По мере рассказа слуга подлил вина господину, а тот продолжал смотреть в сторону, обдумывая полученные сведения.
— А что с моим человеком? Он выполнил мой приказ?
Харольд покачал головой.
— К сожалению, он оказался в числе жертв культа. И в последнем сообщении писал, что подобраться к известному вам лицу не смог.
Генрих залпом выпил вино и со стуком опустил бокал на столешницу. Поджав губы, он еще несколько секунд не двигался.
Старый слуга, привыкший к вспышкам ярости своего господина, тоже сохранял неподвижность. Лишь когда принц протяжно выдохнул и, потеряв устойчивость, стал заваливаться на пол, Харольд понял, что дело плохо.
— На помощь! — крикнул он, бросаясь к телу принца.
Началась бестолковая суета, слуги и гости его высочества толпились в кабинете и коридоре. Прибежавший лекарь констатировал смерть от отравления. Как показало устроенное сыном герцога Урса расследование, яд был нанесен на любимый бокал его высочества.
Но Харольда это уже не спасло — старик умер в подземелье, куда его успели поместить, как первого подозреваемого. А настоящий убийца, будто в насмешку, оставил в теле старика еще и охотничий нож принца.
Найти настоящего виновника не удалось.
Жернова большой политики пришли в движение, и Генрих Равен оказался одним из первых, кого они размололи.
