Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
Но в доме Юрая было тихо, шумные игрища потихоньку забывались, может, и утихомирятся ребята в конце концов!
Ездил Юрай и в деревню, привел в порядок Михайлову могилку. Выпил с мужиками, поговорили о том, о сем. О плохой жизни, которую объявили как хорошую, а она все равно, дура, идет по своим законам. Но главная тема была – богатство, которое увеличивается на одном полюсе ровно в той пропорции, в какой увеличивается бедность на другом. С точки зрения физики равновесия – правильно. Но как по-людски? Как? Бесконечная, как волос в супе, тема. Мудрее чаще разливать и чокаться, чем объяснить простому человеку, доедет ли колесо до времени и места справедливости? Или не на то колесо сели? Узнал Юрай, что, как и в случае с Михайлой, дело Ивана Тряпкина было закрыто в ту же секунду, как его открыли. Хоть вилы в бок, хоть наезд – не те поводы для нашей утомленной милиции. «Они пей, а мы их разбирай? – сказал, как срезал, участковый. – И все за те же деньги? Ставим точку».
Надо сказать, что точкой заканчивались и отношения с Нелкой. Тянуло в душе, саднило. «Но ведь и нелюбовь, – думал Юрай. – В песне бы спели – просто два одиночества. А откуда тогда тоска?.. Может, и не тоска… Была надежда (или ее туман), а проклятая Сулема со своим языком все нарушила, хотя, может, и Сулема ни при чем…» Нелка существовала в какой там ни есть, но в жизни нормальной. А он разными обстоятельствами из нормальной жизни оказался исторгнут, и весь вопрос в том, что или он переходит в жизнь обыденную, в которой нет и не будет места тому, что с ним случилось в последний год, или он берет Нелку в этот существующий вне закона, вне правил, вне морали порядок… Так неужели он такая сволочь, что подставит под удар еще одну жизнь?
«Но ведь уже все случилось, все. Иван Тряпкин – последний несчастный в этой истории, – думал Юрай и знал, что врет о последнем несчастном, что все еще впереди… Господи, прости, о чем это я?»
* * *
Все истории, отмеченные тебе судьбой, надо прожить. Тянуло к Нелке, а все равно прибивало к Сулеме.
– Тебе замуж надо, – говорил Юрай этой «частично женщине Востока», – а ты меня домогаешься. Я мужчина бедный, в себе не уверенный, а ты барышня избалованная, европейским сервисом тронутая…
– Брось, – отвечала Сулема. – Если бы ты на меня хоть чуть сердце положил, я б рискнула. Какой к черту сервис? Еще пять лет, и рожать будет поздно. А мне родить охота, у меня, бывает, в сосках стучит до полуобморока. Организм, можно сказать, криком кричит.
Сулема прижимается горячим боком.
– Юрай! Я не пристаю. Не навязываюсь. Но подумай своей головой. Какую-такую ты ждешь на этой земле? Неужели все-таки Нелку?
Пришлось провожать ее ночью, чтоб не травила душу. Вернулся и набрал номер Нелки. Было два часа. Тут же хотел бросить трубку, но Нелка ответила сразу, значит, не спала.
– Это я. Извини, что так поздно.
– Я не сплю… Включи вторую программу.
Шел жуткий репортаж о пропавших людях. Молодой полусумасшедший мистик страстно объяснял, что никакой трагедии в этом нет. Просто люди уже «перешли» в другое измерение. Все там будем после смерти, а некоторые – меченые – переходят живьем. Некто из богословов объяснял все разгулом сектантства. Уводят из стойла рабов Божьих специально обученные эмиссары дьявола. И только один мрачный и плохо говорящий полковник милиции сказал: «Да ну вас! Пропадают одинокие. После них остаются квартиры, комнаты. Миллионный, скажу вам, бизнес. Будь он проклят».
После передачи – уже в половине третьего – Юрай позвонил Нелке снова и спросил:
– Зачем ты это смотришь на сон грядущий?
– Мне тут недавно предлагали обмен. Без всяких на то моих заявлений. Юрай! Ты же знаешь, я так долго была атеисткой, что мне неудобно сказать, что я износила это мировоззрение до дыр. И обнаружила, что не осталось ничего, кроме веры в Бога. Вернее, желания в него верить. Но я стесняюсь своих старых нигилистических лохмотьев. Так я про что? Про квартиру. Этот… Который приходил… Юрай, это точно. Он эмиссар дьявола.
– Пахло козлом и серой? – Юраю хотелось какой-нибудь бездарной шутки, чтобы подавить в себе страх за Нелку. У нее крохотная хрущевка на втором низком этаже: цепкому малому подтянуться ничего не стоит.
– Нет, – ответила Нелка. – Пахло одеколоном «Сальвадор Дали». Но он не человек, Юрай, нет… То есть человек, конечно, я не до такой степени спятила, но это новая порода. Мичуринская особь. Знаешь, чего я в них боюсь? Того, что они ничего не боятся. Это так же ненормально, как наш страх перед всем и вся. В нашей Богом забытой стране одну аномалию поменяли на другую.
– Отсутствие страха, – начал было Юрай, но Нелка закричала громко, нервно.
– Это ужасно, Юрай, ужасно! На бесстрашии бесправия мир и закончится. Извини, Юрай, тебе это неинтересно.
– Я приеду к тебе сейчас, – сказал Юрай.
– Ты сошел с ума! Посмотри на часы! И вообще…
Оседлав какого-то романтического левака, который за плату попросил историю позабористей, Юрай рассказал про только что виденную телевизионную передачу.
– Мне тут один, как и вы, ночной бродяга, – сказал левак, – поведал, что в пустотах под городом – вы же понимаете, что их уйма, – просто скопище якобы пропавшего люда. Их будто бы сторожат, а потом куда-то увозят. Я не верю. В нас взыгрывает, как в излишне эмоциональном народе, детская недоигранность в страшки.
– Это у нас недоигранность?!
– Вы про реальную жизнь. Про ее кошмарики, – мягко сказал романтик. – Я же про невостребованность фантазии. Не до нее как-то было. Поэтому я – профессиональный собиратель ночных рассказов – в такие байки не верю. Это все бяки-закаляки. Мы их сами из головы выдумали. Крысы с человека. Человек с мышь. И обязательно подземелья. Как образ ада.
Подымаясь на второй этаж, Юрай вспомнил горячую кожу Сулемы, вспомнил и пожалел. «Надо быть до упора невезучей бабой, если после тебя хочется убежать к другой не через месяц, не через день, а в одну и ту же ночь».
Нелка стояла на пороге бледная и какая-то обреченная.
– Ты бросил трубку, а потом кто-то звонил, звонил… И ничего не слышно. Юрай, я боюсь! – И она прижалась к нему, плача.
* * *
Когда вернулись музыканты и в доме возобновился бедлам, вопрос решился как-то сам по себе: Юрай собрал чемодан и переехал к Нелке.
Он никогда не думал, что существование вдвоем может оказаться таким… благотворным. Легко стало просыпаться, легко шлось на работу, бежалось с нее. Легко говорилось и легко молчалось. И все было страшно потерять.
Сулема достала его по рабочему телефону.
– Надо поговорить, – сказала она.
– Не надо, – резко ответил Юрай. – Не надо никогда.
– Ты что? – голос у Сулемы вздрогнул. – Ты что?
– Я переехал к Нелке, – ответил Юрай.
– Господи! – закричала Сулема. – Твои дела. Я просто хотела сказать, что нашла работу. Администратор в пансионате для утомленных джентльменов. Совсем не то, о чем ты подумал сразу. Тихий-претихий уголок, и умная женщина на трех языках плюс латынь может объяснить разницу между Рублевским шоссе и Рублевской «Троицей». У меня служебная квартира с видом на наш Иерусалим. – Сулема замолчала. – Я подумала, если тебя совсем достанут музыканты, ты можешь перекантоваться в моей коммуналке. Мои старухи тихие. Но извини, я же не знала… Извини… И как вам вместе?
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
