— Ей сказали близнецы. Но она не потрудилась спросить, один ли вы.
— Сьюзен! Сьюзен, дорогая! Куда ты пропала? — послышался фальцет леди Стентон, доносившийся из-за живой изгороди. — Мистер Тисдейл, не будете ли так любезны помочь найти мою дочь?
— Ваша мать ужасна, — прошептала мисс Пембертон.
— Знаю.
— Ничего. Мы вышли из летнего домика и идем себе как ни в чем не бывало. Как и все остальные.
— Старайтесь выглядеть естественно. Одна из боковых дверей дома распахнулась, и появился лакей, прикрывая рукой глаза от предзакатного солнца. Как только он разглядел трио, шагнул вперед и через секунду поравнялся с ними.
— Милорд, — сказал он, когда заметил, как Гэвин склонил голову. — У вас… гость.
Что-то в нерешительности слуги вызвало у Гэвина дрожь, пробежавшую вдоль спины.
— Кто? — спросил он. — Полиция?
— Нет, — выдохнула мисс Пембертон, попятившись с такой силой, что ударилась спиной о серый камень стены. — Пожалуйста! Нет!
Лакей вручил Гэвину маленькую белую карточку. И, сколько бы он ни перечитывал, что на ней было написано, надпись не менялась.
«Нейл Пембертон».
Глава 20
Эванджелина вжалась в стену дома Лайонкрофта, желая, чтобы камни, цеплявшиеся за ее волосы и рвавшие одежду, поглотили ее целиком.
Лайонкрофт ничего не сказал, но то, как он смотрел на карточку и не поднимал глаз на нее, говорило само за себя. Это было более чем красноречиво: он молчал о том, что эти краденые минуты в летнем домике были прощальными, как и поцелуи, о том, что ей следовало бежать без оглядки, вместо того чтобы запускать змеев, и да поможет ей Бог.
Ей следовало бежать во весь дух, потому что, в случае если бы ее поймал отчим, она не смогла бы вырваться. Он нашел ее. Он будет бить ее, он посадит ее под замок… но пока еще не станет убивать. Пока еще не станет. Пока не сделает свое дело. Пока смерть не станет для нее более желанной, чем жизнь.
Она сделала попытку бежать.
Сильные руки схватили ее за плечи. Лайонкрофт. Гэвин. Слишком поздно.
— Нет, — сказал он, и голос его был тихим, настойчивым и решительным. — Что бы ты ни думала — нет! Доверься мне. Понимаю, что это невозможно, но все-таки попытайся.
— Я должна бежать, — ответила она шепотом. — Бежать. Я должна…
— Подожди.
Он нежно провел по ее щеке тыльной стороной ладони, лаская, но потом повернулся к лакею:
— Где он?
— Дойл проводил его в желтую гостиную, чтобы он там подождал вас, милорд.
— Хорошо. Проводи его наружу.
— Милорд?
— Проводи его на крыльцо. Пусть подождет меня там. Я не приглашал его, пусть ждет на крыльце.
Как только лакей исчез, взгляд мистера Лайонкрофта снова обратился к ее лицу. Он потянулся к ней и очень нежно коснулся пальцами кончиков ее пальцев. На шее у него выступили жилы, мускулы были напряжены, челюсти сжаты. Он бросил взгляд на Сьюзен.
— Ведите Эванджелину в дом. Сейчас же. И воспользуйтесь черным ходом.
— Я н-не знаю, как оттуда пройти в гостевые спальни, — заикаясь залепетала Сьюзен.
— Вам и незачем это знать. Оставайтесь в комнатах для слуг.
— Вместе со слугами?
— В качестве предосторожности. Это последнее место, где вас обеих будут искать. — Он открыл для них дверь черного хода: — Идите и позаботьтесь о ней.
Сьюзен, кивнув, толкнула Эванджелину к черному ходу. Та обернулась и посмотрела на мужчину, все еще стоявшего за приоткрытой дверью.
— Он найдет и заберет меня, — сказала она, не в силах избавиться от холодности в своем тоне.
— Не найдет.
— Изобьет меня и заберет. Таковы его манеры. — Он этого не сделает.
— Я принадлежу ему, и с этим ничего не поделаешь.
— Я как-нибудь справлюсь. Я… — Он замолчал и покачал головой, будто напуганный тем, что собирался сказать: — Я вернусь. Вы будете в безопасности. Я… я вернусь.
Потом он закрыл дверь и скрылся.
— Идемте, — сказала Сьюзен, обнимая Эванджелину за талию рукой в перчатке. — Нам не следует оставаться у дверей.
Сьюзен потащила подругу вперед, ухватив за запястье. Они направились подальше от двери по темному коридору и завернули за угол. Им навстречу бросилась маленькая горничная.
— Меня послал помощник дворецкого, — сказала она вместо приветствия. — Потом остановилась, подпрыгивая на месте, очевидно, от волнения. — Сюда.
Они последовали за ней в продолговатую комнату, где был разожжен камин и стояло с дюжину разномастных стульев. Одинокий канделябр с мигающей свечой примостился наверху невысокого книжного шкафа, бросая отсветы на потертые подушки и темные картины.
— Это комната отдыха для слуг, — пояснила девушка. — Если вы способны терпеть мое общество, я буду время от времени возвращаться и рассказывать, что происходит снаружи.
— Да, пожалуйста, — попросила Эванджелина, опускаясь на ближайший стул и уронив голову на руки.
Горничная постояла, переминаясь с ноги на ногу, и убежала.
— Это, — произнесла наконец Сьюзен, — самая странная горничная, какую я только встречала.
— Это была Бесс, — сказала Эванджелина, не поднимая головы от рук. — Младшая сестра беременной горничной, обслуживающей парадные комнаты. Она не имеет в виду ничего дурного.
— Вы общаетесь со слугами?
− Да.
— Почему?
Эванджелина издала стон, все еще не поднимая головы:
— Не знаю, Сьюзен. Должны ли мы это обсуждать?
— А что вы предпочитаете обсуждать? Чем вы там занимались наедине с Лайонкрофтом, после того как я сказала, что сегодня будет день, когда я готова быть скомпрометированной? Или, может быть, он стал для вас столь близким другом, что вы теперь называете друг друга по именам? И насколько вы близки?
На этот раз Эванджелина подняла голову:
— Вы говорите так, будто претендуете на него.
— Моя мать…
— Ваша мать имеет на него не больше прав, чем вы. Когда же вы обе поймете, что он принадлежит только себе и ему наплевать на все планы? Он на вас не женится.
— Почему это? — Сьюзен вспорхнула на стул напротив: — Потому что дал обещание вам? Дал обязательство вам?
Эванджелина покачала головой:
