Скажи, почему Юлиан так не любит твоего отца? Что за черная кошка между ними пробежала?
Парень как раз управляется с последней куколкой и оборачивается ко мне.
Заметила, значит? — произносит он с задумчивым видом. — А мне казалось, Юлиан научился неплохо это скрывать… — Потом ерошит свои темные волосы и продолжает: — Я и сам толком не знаю, в чем там дело, но только братец вбил себе в голову навязчивую мысль о том, что это отец виноват в смерти нашей матери.
А это так?
Нет, конечно! Это чистой воды бред, — возмущенно горячится Алекс. — У мамы был рак мозга. Каким образом отец может быть к этому причастен?! Он души в ней не чаял. Он Любил Ее, Шарлотта.
Он замолкает, утыкаясь взглядом в один из своих цветочных горшков. Я робко кладу руку на его плечо и в знак сопреживания и несильно его сжимаю.
Прости, — шепчу я виноватым голосом.
Ты не виновата, — бубнит он насупленно. — Не виновата в том, что некоторые с головой не дружат… Отец не очень любит распространяться на этот счет, но дело в том, что Юлиан не очень-то был счастлив заиметь отцом безусова мальчишку, едва ли на десяток лет старше себя самого… Я слышал, он стеснялся выбора нашей матери и всячески сторонился отца, считая, что друзья засмеют его, — Алекс вскидывает на меня потемневшие глаза — ему обидно за своего отца, и я его понимаю. — Пока мама была жива, Юлиан еще как-то сдерживался, хотя даже она не всегда могла обуздать его беспочвенную агрессию — отец всегда относился к нему по-доброму! — но после маминой смерти брат и вовсе слетел с катушек… Он считает, что не выйди мама замуж за нашего отца — она по-прежнему была бы жива. И ничто не способно убедить его в обратном… Это какой-то глюк, отклонение, я даже не знаю, как это правильно назвать… Только так вот мы и живем, — заканчивать он с тихим вздохом, невесело мне улыбаясь. — Не говори отцу, что я тебе рассказал — для него это больной вопрос.
Не скажу, — обещаю я, — но спасибо, что просветил.
А это правда, что вы с Юлианом расстались? — любопытствует в свою очередь Алекс.
Да, правда. И уже давно…
Парень вскидывает брови и следом морщит свой длинный нос тоже.
Слушай, я, конечно, не хочу тебя расстраивать, но не далее как вчера, он настоятельно убеждал меня в обратном…
Я почти готова разразиться нелестными эпитетами в адрес Алексова брата, но все-таки сдерживаюсь и говорю только:
Очередной глюк? Как считаешь, это лечится? — Потом подхватываю свой рюкзак и собираюсь подняться к себе, но Алекс останавливает меня.
Постой, Шарлотта, я забыл сказать тебе о театре.
О театре? — удивляюсь я.
Да, отец купил нам билеты на вечернюю постановку. Что-то авангардное — я особо не интересовался. Так что будь готова к семи! Мы едем развлекаться.
Я подавляю тяжелый вздох.
Я не особо люблю театр.
Я тоже, — легко признается мне Алекс. — Но почему бы не сделать приятное отцу? Он так старался.
О'кей, к семи я буду готова, — кидаю я на ходу, раздумывая о том, следует ли мне позвонить Изабель и узнать, что подобает надевать в театр на авангардную постановку. Дилемма, как ни крути!
Перед самым нашим выходом выясняется, что ни Юлиан, ни Франческа почтить нас своим присутствием не собираются… Я даже облегченно выдыхаю от внезапно нахлынувшего счастья! Вот это сюрприз так сюрприз. Почаще бы такие выпадали…
У Франчески обнаружилось важное дело, — поясняет нам Адриан, и по его недовольному виду я понимаю, что это «важное дело» тот еще сюрприз и для него самого тоже. Неприятный, одним словом, сюрприз, а вот мы все ликуем… Нам приятно их обоюдное отсутствие.
Итак, мы едем в небольшой театр на Ауштрассе, в котором нас потчуют некой неудобовразумительной постановкой, едва ли не вызывающей у меня мигрень. А вот дедушке, кажется, нравится да и Адриану, похоже, тоже, только мы с Алексом сидим с кислыми лицами и ждем не дождемся, когда вся эта галиматья закончится.
Наконец пытка театром подходит к концу, и Адриан приглашает нас отужинать в ресторан, на что мы все, с радостью, соглашаемся и в целом проводим вечер в самой дружественной обстановке, которая была бы невозможна в присутствии Франчески и Юлиана. Можно сказать, они нам сегодня удружили, за что им огромное человеское спасибо.
Даже Адриан, слегка оттаявший в отношении меня, дважды поинтересовался моей учебой и предложил устроить нам с Юлианом небольшой домашний концерт, на что мой дедушка отозвался самой горячей поддержкой.
Шарлотта, прекрасно играет. У нее талант! — не применул он похвалить мои скромные музыкальные навыки. — Как жаль, что вы до сих пор ее не слышали.
Домой мы возвращаемся в самом приподнятом настроении, и дедушка сразу же ковыляет на кухню за стаканом воды — ему нужно выпить предписанную доктором таблетку.
Я только скину платье и помогу тебе приготовиться ко сну, — бросаю я на ходу, направляясь к лестнице. Мне просто необходимо избавиться от своего узкого и невероятно короткого неудобства, которое некоторые называют маленьким, черным платьем — я с трудом в нем дышу. Возможно, в этом виноват сытный ужин, который оказался ну очень вкусным… Как знать.
Спасибо за прекрасный вечер, — кидаю я Адриану, догоняя его на лестнице. — Постановка, конечно, была жуткой, но зато ужин превзошел все мои ожидания.
Адриан мне улыбается:
Рад, что тебе понравилось. Спокойной ночи, Шарлотта!
Спокойно ночи, Адриан.
Мы одновременно открываем двери наших комнат, и я едва успеваю переступить ее порог, как слышу звон разбившегося стекла и женский испуганный вскрик…
Что бы это могло значить?
Выхожу в коридор и иду по направлению услышанного шума — мне кажется, кричали со стороны спальни Франчески и Адриана… Так и есть: дверь распахнута, и на дверной ручке все еще лежит Адрианова ладонь… Я заглядываю вовнутрь.
На широкой кровати, скрючившись, сидит сгорбленная фигурка Франчески: она прикрывается тонким покрывалом и с ужасом смотрит на мужчину в дверях. У кровати же стоит обнаженный по пояс Юлиан и демонстративно застегивает… ширинку.
Нет! Осознание происходящего наваливается на меня стремительно, словно снежная лавина, и я в ужасе прикрываю рот ладонью. Нет, он не мог этого сделать, проносится в моей голове, нет, не мог, но дерзкое выражение на лице парня тут же мне и отвечает — мог и сделал. И сделал намеренно, точно также, как это было бы и со мной!
Я бросаю на Адриана все тот же испуганный взгляд. Каково ему сейчас это видеть?
Уходи, — произносит вдруг он ультрированно спокойным голосом, обращаясь к женщине на постели. Та громко всхлипывает.
Адриан, прошу тебя, — шепчет она сквозь слезы. — Все это было нелепой ошибкой…
… Ошибкой, длиною в полгода, дорогая, — саркастически подхватывает ее слова Юлиан, и Франческа награждает его таким уничижающим взглядом, что любой другой на его месте давно бы упал замертво. Но Юлиан только пожимает плечами, словно говорит «прости, милая, но факт остается фактом, тут уж ничего не попишешь».
