– Луиза, сегодня сгорела ваша квартира.
– Что?
Она хватает воздух губами, рассеянно бегая взглядом по моему лицу, спускается им к подбородку, груди.
– Я должен быть уверен, что тебе ничего не угрожает. Так у меня будут развязаны руки. Через месяц Ден будет возвращаться в Москву. Вы полетите с ним и охраной. Он медийная личность, а его отец не последний человек в этой стране. Витька не посмеет так рисковать.
– А если нет?
– А если нет, сделает мне большой подарок. Все продумано до мелочей.
– А Ден в курсе?
– Он сам предложил мне эту схему.
Она часто кивает. О чем-то думает. Теребит ногти.
– Тебе нужно прилечь. И не бухать, – вспоминаю почти выпитую бутылку вина.
– Я нервничала. Еще этот сон…
– Какой?
– Мне снилась мама, авария, я так четко видела машину. Она летела с моста. В дождь. Пожалуйста, помоги мне оставить Рому в доме. Он не понимает всей серьезности…
– Он все понимает. Мы уже обсудили его выходку.
– Я не знаю, что со мной будет, если с ним что-то случится. У меня нет никого кроме брата. Никого.
– С ним ничего не случится.
Лу кивает, поворачивается. Вытягивает руку, ее пальцы проходятся по моему плечу, трогают расстегнутый воротник рубашки. Замирают где-то в области груди. Она все еще дрожит. Волнуется. Глаза влажные. Но уже с затаенной на дне уверенностью.
– Я тебя просто не узнаю, – качает головой, а губ касается едва заметная улыбка. – Ты очень изменился. Стал такой строгий, серьезный… – сцепляет наши пальцы в замок.
– А у тебя по-прежнему ветер в голове.
– Что? Ты… ты… – смеется и закрывает глаза.
Чувствую, как она расслабляется. Отпускает себя. Дышит размеренно. Запрокидывает голову мне на плечо.
Луиза.
«Он знает!» – набатом в голове. Он все знает. Как мне с этим жить? Разве я могу реагировать и вести себя рядом с ним так, как раньше? Я обнажена. Открытая книга. Я больше не могу спрятаться. Все чувства и эмоции на поверхности.
А потом происходит то, чего я никак не могла ожидать. Дверь в спальню распахивается.
– Клим, – вошедший охранник немного сконфуженно отводит взгляд, – ты просил предупреждать… Ребята засекли по камерам – мальчишка сбежал.
Охранник выжидающе молчит, а до меня доходит. Нет.Нет. Они говорят о Ромке.
– Что? – резко подаюсь вперед и всхлипываю от пронзающей боли в боку. – Как сбежал? Куда?
– Мы разберемся.
Клим сжимает мою ладонь, но все, о чем я сейчас могу думать, это Ромка. Как он мог? Гаденыш!
39
* * *
В который раз пересекаю комнату по диагонали, предварительно наевшись обезболивающих. Сил больше нет постоянно чувствовать эту боль.
В душе не лучше. Там все обуглилось. Страх не дает покоя. Прошло около пяти часов, но ни Клима, ни Ромки я так еще и не видела. За окном уже давно утро, но я воспринимаю время как что-то абстрактное.
Кажется, даже плыву по течению. А если с ними что-нибудь случится?
Спускаюсь на кухню и за пару глотков выпиваю свежезаваренный кофе. Перебираюсь в столовую. Сажусь на стул. Кладу перед собой телефон и начинаю гипнотизировать черный экран. Клим не звонил. Брат тоже. Неужели с ним что-то действительно случилось? Ну я же его просила. Рома! Как он мог?!
Когда телефон оживает и столовая заполняется мелодией, вздрагиваю.
Это Ирка. В самый, блин, подходящий момент.
– Ты куда пропала, подруга? – Стрельцова что-то жует и шелестит обертками.
– Я? Да так, за городом.
– За городом? Что ты там забыла?
– Обстоятельства. Ир, давай потом созвонимся.
– Нет, погоди. Я тебя, между прочим, потеряла. Так что выкладывай, где ты и что происходит!
Ира настаивает, а я просто не могу сейчас ей что-либо рассказать. Это может быть опасно.
– Давай потом, все потом.
Сбрасываю звонок и отшатываюсь от телефона как от чего-то ужасного.
После обеда в столовой появляется Ден. Помятый. Раздраженный.
Вот только его физиономии мне сейчас и не хватало.
– Вернулись? – спрашивает и параллельно сворачивает крышку с бутылки минералки.
– Ты в курсе? – свожу брови.
– А то нет, – закатывает глаза и, слегка поморщившись, опускается на стул.
– Не вернулись, – вздыхаю. Обнимаю плечи руками. Все же в оверсайз-худи есть какой-то особый кайф. Я словно в одеяле. Под невидимой защитой плюшевого материала.
Я нервничаю и транслирую эту нервозность на весь дом. То и дело постукиваю по столу пальцами. Скребу по гладкой поверхности ногтями. Кусаю губы. Постоянно поправляю волосы.
– У тебя правда отношения с сестрой? – спрашиваю у Соколова и стараюсь перевести свои мысли в любое другое русло. Главное, не думать о том, что домой, может быть, никто не вернется.
Странно называть чужой дом своим. Но за эти пару дней я просто приросла к этому месту. Здесь мне спокойно. По крайней мере, было до сегодняшней ночи.
– Сводной, – ухмыляется. – Она мне такая же сестра, как и ты. Но если бы твоя маман вышла замуж за моего отца… – задумчиво хмыкает, продолжая лыбиться.
– Мои родители погибли.
– Суть ты уловила.
В глазах ни капли сожаления, неудобства, стыда там. Ему пофиг. Он говорит то, что думает, не стесняется этого. Не старается запихнуть себя в рамки морали и хоть какой-то корректности.
– Не зря она тебя динамит.
Соколов ничего не отвечает. Только смотрит. Внимательно и пугающе. У него тяжелый взгляд. Пропитанный вседозволенностью. Веющий холодом. Мне очень хочется уйти, я словно ловлю дежавю. Мельников частенько смотрел на меня так же. Как на букашку.
– Не тебе строить из себя праведницу. Такую шалаву еще нужно поискать, – он фонтанирует гадостями. – Клим – идиот. Два раза в одну реку не входят.
– Ты ничего не знаешь.
– А мне и не надо. Посмотри, что происходит сейчас?! – поднимается из-за стола и разводит руками. – Ты его подставляешь. Он рискует своей башкой из-за тебя и твоего бестолкового брата.
– Это…
– Можешь не утруждаться ответом. Мне плевать, что ты там скажешь.
– Я не просила! – кричу ему вслед.
– Но очень этого хотела. Разве нет? Разве в твоей милой голове не появлялись мысли о том, чтобы он вписался? Сам. Без твоих просьб. Защитил. М?
Каждое его слово пропитано желчью и показным миролюбием. Он говорит ужасные вещи, но интонации, наперекор всему, ласкают слух.
