По окончании бормотания Яги, ее тело словно растворилось среди редких деревьев, лишь еле видимая тень перемещающаяся от ствола к стволу, давала примерное представление о направлении её движения. Аркадий обернулся, Адалард, который стоял всего в паре шагов от него, вовсе просто испарился, причем сделал это так, что даже не оставил ни единого следа на снегу. Пастырь недовольно фыркнул: «Пижоны недоделанные, они, видите ли умеют работать тихо… а я значит, как слон в посудной лавке. Ничего-ничего, посмотрим, что вы скажите, когда на вас толпа попрет».
С этими словами, он закинул на плечо топор, сверкнувший полумесяцем посеребренного метала в свете луны, и не спеша, потопал в сторону северного входа на кладбище. Как раз туда, где находился вход в катакомбы, где, в свою очередь и проходила встреча богомерзких колдунов. Первые немертвые на пути Пастыря встали метров через сто – своеобразные охранники, в количестве двух тел, различной степени гнилости. Они вытянули руки в сторону охотника и ломаным шагом направились ему навстречу, стремясь удовлетворить один из немногих своих инстинктов, а именно – откусить кусок кровоточащего мяса от тела и побольше. Причем, неважно чьего, главное, чтобы оно было живым.
Пастырь даже не дернулся, только сбросил с плеча свое оружие и правой рукой отвел немного назад. За свою бытность охотником он видел вещи и пострашнее, чем оживший труп. Тем временем, первый мертвец подобрался таки к священнику на расстояние удара. Усилие тренированной руки, взметнувшийся снег и стальной росчерк, отразивший тусклый холодный свет месяца вместе с практически единовременным чавкающим звуком. Спустя миг, голова первого мертвеца, точнее, ее половина, упала на белоснежное покрывало под ногами будущего священника, залив зимнюю красоту зловонной черной жижей, вылившейся вместо мозгов из черепушки поверженного зомби. Аркадий, не останавливая движения топора, перехватил древко уже двумя руками и, сделав полный круг по ходу движения лезвия снизу вверх нанес ещё один удар по уже подоспевшему второму мертвецу. В этот раз, топор угодил в середину груди противника, уйдя в вонючую плоть рабочим полумесяцем топора по самый обух. Раздался треск костей и остатков одежды немертвого. После чего глухой удар тяжелого, подкованного сапога Аркадия, который пришелся противнику чуть выше солнечного сплетения, заставил неупокоенного отлететь на тройку метров в обратную сторону, предварительно сделав неполное сальто с приземлением на голову. В результате громко хрустнули шейные позвонки, тело бесформенной кучей осело на землю, завершив свою псевдо жизнь.
– Хм… страйк блин!!!
Пастырь скривился от смрада полуразложившихся тел и, вытерев верный «Лабрис» о снег, продолжил не торопясь продвигаться к цели. О том, что поднявший мертвецов как-то узнает об их гибели, соответственно пустив весь план внезапного проникновения в схрон некроманта псу под хвост, Аркадий не беспокоился. Адалард перед рейдом заключил, что это простейший некро-ритуал поднятия и проводивший его, не имеет никакой связи со своими творениями. Которые, в свою очередь, через час, максимум через два превратятся в горстки пепла от закачанной в избытке в их тела мертвой энергии.
Перед Пастырем, от ближайшего ствола дерева, отделилась тень, оформившаяся в смутный силуэт Яги. Ведьма предостерегающе приложила палец ко рту и указала другой рукой в правую сторону. Присмотревшись, Пастырь заметил двоих приспешников некроманта, метрах в ста пятидесяти, надо думать выставленных как дополнительные единицы охранения. Только этим двоим не было дела до наблюдения за периметром, они самозабвенно о чем-то спорили, наплевав на всю окружающую обстановку. Ведьма снова нырнула в тень дерева, чтобы через пару секунд отделится от ствола другого, прямо за спинами двоих горе-охранников. Свист воздуха, издаваемый ее клинками, стал последним, что они услышали в этой жизни. Одним четким движением, Яга перерезала горло первому противнику, вместе с тем, практически в то же время, второй рукой запустила клинок в сторону второго адепта, попав прямиком в лоб. Нож вошёл в его голову на половину лезвия. Все это произошло, в течение пары – тройки секунд. Спустя пять ударов сердца, оба противника, заливали белоснежный покров снега своей кровью.
Аркадий проходя мимо трупов, только покачал головой, оба начинающих колдуна были не старше двадцати двух – двадцати пяти лет, то есть практически его ровесники. С одной стороны, может показаться слишком жестоким вот так хладнокровно, лишать человека жизни, тем более этот самый человек саму жизнь-то и не узнал, поддавшись на уговоры матёрого манипулятора чужими чувствами – Икара. Вот только с другой стороны, эти двое увязли в грязи по самое «немогу», и вряд ли кто-то из них, захотел бы добровольно изменить свою жизнь, встав на путь истинный. К тому же, если уж они числятся в учениках Икара, то без сомнения, их руки по локоть в крови невинных. И вполне возможно, что за этими двумя, на вид совершенно безобидными парнями, тянется что-то и посерьезнее банального убийства.
Пастырь тряхнул головой, избавляясь от неуместных в данную минуту мыслей. Сейчас точно не время и не место для философствования и само-копания, после рейда сколько угодно, но в данный момент голова должна быть холодной и расчетливой. Теперь, уже в компании ведьмы, Аркадий подошёл к точке входа в катакомбы. О том, что там кто-то есть, свидетельствовало отодвинутое надгробье одной из могил, открывающее вид на крутые ступеньки, спиралью спускающиеся куда-то вниз. В голову Пастыря закралась было мысль, что что-то тут не так, как-то все очень просто, словно кто-то специально приглашает их спуститься в катакомбы. Не считать же в самом деле, несколько младших учеников и пару – тройку ходячих мертвецов, за серьезное препятствие. Мысль проскочила, но не успела оформиться во что-то большее, так как из-за памятника, неожиданно выскочил ещё один ученик Икара. Причем, он был достаточно сильным колдуном, раз сумел обмануть даже ведьму. Его светящиеся тусклым зелёным цветом руки, были направлены в сторону Яги и Пастыря, а рот открылся для произношения речитатива заклинания, что, несомненно, должно учинить какую-нибудь гадость и самое обидное в этом то, что охотники уже ничего не успевали сделать. Оба приготовились к большим неприятностям, Яга кажется, даже зажмурилась, но ученик некроманта так и не успел доделать свое чёрное дело, начав булькать, захлёбываясь собственной кровью и оседать на землю, дёргая конечностями в предсмертной агонии, а из его рта торчало жало «Свет несущего» вышедшее практически на половину клинка. Аркадий и Ведьма тяжело выдохнули, мало того, что ещё немного и весь рейд пошел бы прахом, так ещё и сами чуть не погибли. Адалард подоспел вовремя, впрочем, как всегда.
Тем временем, инквизитор с бесстрастным лицом, словно ничего не случилось, вытер свой «Кошкодер» об одежду трупа и, не говоря ни слова, первым направился вниз по ступенькам. Яга с Пастырем нервно переглянулись, и последовали за Бессмертным.
Тоннель спуска, встретил троих охотников промозглым сквозняком, пробирающим до костей, запахом сырости и тусклым освещением, которое давали несколько небольших факелов. По ощущениям, спуск под землю вел на глубину где-то метров пятнадцати и, что самое странное, на пути не встретилось больше ни одного адепта. Внезапно, огонь одного из факелов колыхнулся и начал гореть ровным пламенем. Это могло значить только одно – сквозняк пропал. Из этого следовал вывод, что вход закрылся, это, в свою очередь, ещё раз подтверждало опасения Аркадия. Тем не менее, их трио даже не сбавило шаг. Как обычно в такие моменты, инквизитор был похож на какого-то фанатика. Аркадий снова покачал головой, он всегда пытался вбить в голову Адаларда, что нельзя беспрекословно верить всему, что написано в этой его треклятой книжке под названием Кодекс. Когда-нибудь, им всем троим, его вера выйдет боком. Однако будущий священник не сказал тогда ни слова, о чем потом жалел на протяжении всей своей жизни.
