Когда это он такое говорил? Я пожала плечами.
– Придержи ее! – бросила Вдова Петровичу, и прежде чем я успела среагировать, он обхватил меня сзади за плечи, а эта стерва закатила здоровенную пощечину.
Хорошо так приложила, рука у нее тяжелая, у меня в первый момент в глазах потемнело.
– И что? – спросила я. – Полегчало тебе?
Она подошла вплотную, и теперь я увидела совсем близко ее глаза. Теперь в них плескалась ненависть, правильные, в общем-то, черты ужасно исказились.
– Ты, мелкая дрянь, – прошипела она, – с кем вздумала тягаться? Да я же тебя на мелкие кусочки нарежу и солью присыплю, живой в землю закопаю и кислотой сверху полью!
Руки Петровича, держащие меня, на миг дрогнули, и я воспользовалась этим, чтобы боднуть Вдову головой. Не получилось. Зато я неожиданно успокоилась.
– Не выйдет у тебя, – сказала я твердо.
– Чего это? О чем ты говоришь?
– Ничего у тебя не выйдет. Не получится по завещанию все получить.
– Ты откуда знаешь?
– Да уж знаю… – Я усмехнулась, вспомнив, что спрятала завещание у Зюзи.
– Ты мне все отдашь, – прошипела Вдова, – иначе пожалеешь, что на свет родилась. Ты не представляешь, что я могу с тобой сделать. Ты такое и в страшном сне не видела.
Как раз это я могла себе представить, глядя ей в глаза. Я плюнула ей в лицо и тут же огорчилась, потому что плевок был с кровью. Выходит, эта злодейка выбила мне зуб?
Я бешено завертелась, стараясь высвободиться из рук Петровича. Очевидно, тот тоже загляделся на Вдову и немного ослабил хватку, так что мне каким-то чудом удалось вырваться. Я пригнулась, вывернулась и побежала к воротам, но тут увидела, что во двор фабрики въезжают машины. Наверно, это люди Вдовы. Ну что ж, не повезло.
Третьего января 1431 года девятилетний мальчик, король Англии, подписал приказ:
«Во имя Господа, Аминь. Начать суд по делу веры над неким или над некоей, в народе именуемой Девой».
Для того было так написано в приказе, чтобы подчеркнуть: перед судом предстанет не мужчина и не женщина, а некое существо неизвестного пола, бесовское отродье.
Англичане решили судить Жанну не военным и не гражданским, а церковным судом, как еретичку и колдунью. Ибо если суд признает, что Карла привела на коронацию в Реймс ведьма, то кто же признает его законным королем Франции?
Главными судьями на этом процессе были все тот же епископ Бовезский Пьер Кошон и доминиканский монах брат Жан Леметр, наместник Великого Инквизитора Франции.
Англичанам и их союзникам нужно было осудить и казнить Жанну «именем Божьим», чтобы доказать себе и всему миру, что Господь на их стороне, а не на стороне французов.
Генрих V, после страшной битвы при Азенкуре озирая поле боя, усеянное окровавленными телами, сказал:
«Сие не моих рук дело, а Божьих: Господь покарал французов за их неисчислимые грехи».
Сейчас его наследники хотели судом над Жанной добиться того же: доказать, что ее победы – происки дьявола.
Жанна была у них в руках, в полной власти, но решение убить ее было их ошибкой.
«Если англичане убьют меня, – говорила Жанна незадолго до суда, – мертвая, я буду вредить им больше, чем живая. Пусть они убьют меня, но земное назначение мое будет исполнено».
Жанна ждала суда и казни, но не боялась их.
Тюремщики же ее, напротив, боялись, боялись всего.
И того, что французы освободят ее штурмом либо какой-то хитростью; и еще больше – того, что сама Жанна освободится при помощи какого-нибудь волшебного слова или заклинания – ведь они считали ее ведьмой. Поэтому ее посадили в железную клетку, такую низкую и тесную, что в ней нельзя было встать в полный рост, и еще приковали цепями за руки, за ноги и за шею. Кроме того, днем и ночью стерегли ее пятеро свирепых тюремщиков из числа бывших разбойников, осужденных на смерть, но вместо казни принятых на военную службу.
Из первой машины на ходу выскочили подтянутые парни в черной форме с автоматами на изготовку. На меня никто не обратил внимания, они дружно рванули к ящику с песком, возле которого застыла Вдова. Петрович маленько подергался, но его мигом обезоружили и надели наручники.
– Ну, девушка, задали вы нам задачу! – сказал, выходя из другой машины, высокий человек тоже в черном, но без автомата.
– Вы же отслеживаете мою машину! – догадалась я.
– Ну да, машину, но ведь вам еще велено было беречь микрофон. А вы его потеряли!
Ну да, Зюзя что-то сунул мне за воротник и сказал, чтобы была осторожна. А я… наверно, микрофон потеряла, когда Петрович тащил меня сюда из больницы. Вот оказывается, в чем дело! Не за мной эти люди присматривали, у них свой интерес. Ну и ладно, кто я такая, чтобы за мной три машины посылать?
Краем глаза я заметила, что двоих накачанных парней, что приехали вместе с Вдовой, тоже взяли и надели на них наручники. Они не сопротивлялись.
Следом за старшим из приехавших, которого остальные называли полковником – просто так, без фамилии, – я подошла к Вдове. Она стояла, сложив руки на груди, и смотрела на все происходящее с холодным презрением.
– В чем дело? – спросила она, и голос ее не дрожал – железная женщина. – Кто вы такие?
Полковник предъявил ей удостоверение и попросил документы.
– Так-так… – проговорил он, изучив ее права, – Реут Марина Евгеньевна…
– Я могу ехать? Вы поняли, что это ошибка, и я не имею к этому человеку, – она кивнула на Петровича, – ни малейшего отношения.
– А что вы тут делали?
– Фабрика отошла мне по наследству после смерти мужа, – пояснила Вдова, – я приехала, чтобы посмотреть, что тут можно сделать и во сколько это обойдется.
Ой, врет-то! И никакого наследства она пока не получила, и приехала, чтобы меня поймать, и вообще…
– Должен вас огорчить, – вежливо сообщил полковник, – никакой ошибки нет, мы приехали именно к вам. Очень удачно, что вы оказались на месте преступления.
– Какого преступления? – Казалось, Вдова и правда удивилась.
– Больше двадцати лет назад на этой фабрике погибли двадцать четыре человека, и вы…
– О чем вы говорите? Какое отношение это имеет ко мне?
– Не притворяйтесь, гражданка Реут, – строго сказал полковник, – не стоит считать людей глупее себя. Нетрудно будет доказать, что вы работали на этой фабрике в то время.
– Ну и что? При чем тут какие-то покойники? Где они? Вы их нашли?
– Мы обязательно их найдем, все тут осмотрим и найдем!
– Ну, бог вам в помощь, а пока… – Вдова повернулась, чтобы уйти.
