Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Поездка к мастеру Константину стояла у меня следующей на повестке дня. Я считала, что Сигизмунд Доброчинский мог даже оплатить изготовление копий – тех самых, которые подбросили Суравейкину. Он мог разыграть передо мной спектакль. Фотографии у них с братом имелись. У братьев Доброчинских головы работают очень своеобразно, схемы там выстраиваются длинные и запутанные. Но этот план вполне подходил, чтобы «отмыть» Бориса Сигизмундовича. Если, конечно, согласятся все стороны. Он должен был точно знать, что копии лежат в особняке Суравейкина, перед тем как приглашать меня к себе в больницу среди ночи. Не может же он так верить Юрочке на слово? Но если он давно знает мастера Константина Байкалова, то не исключено…
Я сказала шефу, что о местонахождении настоящей коллекции не имею ни малейшего представления. В моей голове появились мысли о нескольких кандидатурах, которые могли ее прихватить, – и в каждом случае были довольно убедительные аргументы «за» и «против».
– А что насчет копий, Бонни? Поможем русским правоохранительным органам показать себя героями, нашедшими коллекцию?
– Вообще-то я и дальше собираюсь работать в России, – заметила я. – Будет очень хорошо, если русские правоохранительные органы и чиновники, включая одного Очень Большого, будут мне чем-то обязаны.
– Кстати, тебе будут обязаны еще и братья Доброчинские, а их тоже можно использовать, – хохотнул шеф. – Действуй, Бонни. Наверное, лучше встречаться с Прохоровым и следователем одновременно.
* * *
Я продумала версию, которую представлю чиновнику и следователю. Но их, как я быстро поняла, мало интересовали детали. Их волновало собственное продвижение по службе, и они быстро поняли, что если оно состоится, то им они будут обязаны мне.
– То есть экспертов к коллекции нельзя подпускать… – задумчиво произнес Игорь Прохоров.
– У нас есть эксперты, на которых висят кое-какие грешки, – сообщил следователь. – Дадут такую экспертизу, какую надо. Вот только в Эрмитаже я все-таки не стал бы выставлять эти экспонаты.
– У вас не найдется какого-нибудь небольшого особнячка, который можно было бы оформить под музей? – спросила я. – Одну комнату сделать крестовой, как и бывало раньше, а в других выставить предметы старины. Насколько мне известно, в запасниках ваших музеев пылится масса экспонатов, которые никогда не выставляются из-за отсутствия площадей. А тут подберете что-нибудь в одном стиле. Например, старинные подсвечники, вазы, часы, шкатулки…
– Отличная идея, Бонни! – воскликнул Игорь Прохоров. – У меня есть один такой особнячок на примете. И банкир есть, который соседнее здание под свой банк хочет получить. Он и получит с определенным условием. Я поговорю с кем надо и объясню ситуацию.
– Значит, я сейчас быстренько все оформлю, соберу людей, и поедем в особняк? – посмотрел на нас обоих следователь. – Только простите, Бонни, придется пригласить и кого-то из русских журналистов.
– Приглашайте, – сказала я.
Как я поняла, Очень Большому Чиновнику никто ничего сообщать не собирался. Только рапортовать о блестяще проведенной операции.
* * *
Уволить охрану Суравейкин еще не успел. Более того, парни так и лежали связанные, и их освободили сотрудники правоохранительных органов. Врач и медсестра тоже сидели там же, где я их видела, привязанные к кровати. Любочка лежала мертвая на полу в ванной. Вероятно, умерла от передозировки. Возможно, помог «любящий» папочка. Этого я не знала. Мы-то ведь с Клавдией Степановной оставили ее связанной. Развязаться сама она не могла. Это мог Суравейкин – и сделать ей укол.
Я не упоминала, что не так давно была здесь с Клавдией Степановной – меня об этом не спрашивали, я же сама не даю людям лишнюю информацию. Охрана во время последнего посещения меня не видела, как и врач с медсестрой. Да ведь и информация о наличии коллекции (то есть копий) в особняке Суравейкина поступила от Доброчинского, а не от меня.
Но самым удивительным оказалось то, что Суравейкин официально купил эти копии у Константина Байкалова, отца Даши и Юрочки. Никаких банковских документов не было, но имелись свидетели покупки. Одним таким выступил эксперт, которого брал с собой Суравейкин для оценки копий, потом был эксперт со стороны Константина, также при покупке присутствовала Даша Байкалова, а приезд Суравейкина в известный мне двор подтвердили две вездесущие бабки. Они, правда, при передаче ценностей не присутствовали.
Суравейкин заявил следствию, что хотел оформить у себя в особняке настоящую русскую крестовую, пусть он и не начинал собирать кресты с детства, так как родился в то время, когда царил атеизм, и не дарили ему крестов родители, друзья и знакомые. Но пусть лежит полный набор крестов, как было принято на Руси. Поэтому он и заказал мастеру копии, которые тот делал по фотографиям. Это законом не запрещено.
Самого же мастера было ни о чем не спросить и никаких обвинений не предъявить – Константин Байкалов скончался от сердечного приступа.
* * *
Я решила, что должна проехать в известный мне дворик и поговорить с бабками. Клавдия Степановна согласилась составить мне компанию.
– Ничего не понимаю, – призналась она, когда я подхватила ее на остановке рядом с домом.
– Суравейкин – тертый калач, – заметила я. – Вероятно, он предусмотрел различное развитие событий и подстраховался.
– А я думаю, что он купил у Константина настоящую коллекцию, а потом Дашка ее подменила, – вдруг сказала Клавдия Степановна. – Эксперты сейчас блеют про копии, чтобы статью какую-нибудь не впаяли, Дашка напугана смертью отца. Знаешь ли, сердечный приступ в России – это не сердечный приступ в Англии. У нас он всегда подозрителен – при таких-то сопутствующих обстоятельствах.
– Но откуда у Константина могла быть коллекция? Как он мог ее украсть?
– А группа захвата? У Константина были деньги, наверняка были связи – в кругах богатых людей. Ты же сама встречалась с частным спецназом, Бонни. Им заплатили, плюс дополнительным стимулом была гадость Борису Доброчинскому. Его у нас в стране не любят. Просто не любят. А правоохранительные органы ничего не могут сделать. Или кто-то этого очень не хочет – потому что всплывут другие делишки. Хотя в быту Боря – такой трогательный мужчина… – мечтательно вздохнула Клавдия Степановна.
– И видя его в передничке у плиты, вы представить не можете, как он прихватил столько акций самых различных предприятий.
– Примерно так, – согласилась Клавдия Степановна.
– Замуж-то за него пойдете?
– Не знаю, Бонни. Для меня главное – Ленку мою пристроить. А Борис обещал ее с Родионом Хитрюковичем познакомить. Он-то теперь холостой. Мало ли там какие бабы при нем болтаются. А Ленка моя и футболом интересуется, и статуи ей никакие дарить не надо, она – нормальная женщина, ей драгоценности и платья подавай. И голова у нее никогда не болит. Я хочу своей дочери другой жизни, не такой, какая была у меня. Ее главной проблемой должно быть – куда надеть платье, купленное во время последнего посещения французских бутиков. В общем, мы с ней скоро в Лондон приедем на смотрины. Хорошо бы ты, конечно, в это время тоже в Лондоне была. Ты тогда Ленкино знакомство с российским олигархом должным образом осветишь. Чтоб ему было уже не отвертеться.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
