– Вот возьмите, – он снял перстень со звездой Давида и протянул графу. – Несомненно, именно он вызвал интерес у Прецептора.
– Благодарю вас, Исим, – граф слегка поклонился купцу и надел перстень, он как раз пришёлся ему впору. Теперь его правую руку украшали два перстня, с печатью Сконци и печатью Давида.
– Вы предатель, Эль-Кеф! – в гневе воскликнул Альбано.
– Возможно, вы правы, брат мой. Но сейчас мне всё равно, я хочу остаться живым и вернуться в Александрию, – спокойно ответил Исим.
– Орден щедро оплачивал ваши услуги! – продолжал негодовать секретарь. – Почему вы отпускаете его, монсеньор? А как же ваша вера, Исим?!
– Какая именно? – вкрадчиво поинтересовался купец. – Вера моего отца, или вера моей матери? Я и сам порой не знаю, кто я? – католик или мусульманин…
– Господин Эль-Кеф вправе решать, как ему поступить. Насколько я понимаю, он не является членом ордена Иезуитов, и поэтому не связан клятвой, данной капитулу, – вступился граф. – Оставьте его в покое, Альбано.
– Но сейчас нам бы вовсе не помешал ещё один воин! – возразил тот.
Граф посмотрел вслед удалявшемуся египтянину.
– Эль-Кеф – не воин. Он – купец… И вряд ли орден иезуитов сможет теперь рассчитывать на его помощь.
– Орден просто так не бросают… – прошептал Альбано, задыхаясь от гнева.
Граф не придал его словам ни малейшего значения.
– Мне почему-то кажется, что нам окажут радушный приём. – Сказал он, спускаясь по ступеням в длинный коридор, вырубленный в горной породе, ведущий к храму Святого Георгия.
Неожиданно от стены отделились две фигуры.
– Что вам нужно?.. – спокойно спросил один из Хранителей второго круга на здешнем наречии.
Граф не понял его вопроса, но показал перстень, как и советовал Франциск.
– Франциск передал, что Прецептор соблаговолит принять нас.
Фигуры, замотанные в красно-коричневые одежды, под цвет здешней горной породы, так что видны были одни глаза, прекрасно поняли лангедойль, на котором изъяснялся граф, и вплотную приблизились к визитёрам.
– Ваше оружие, господа… – произнёс один из них на лангедойле.
Граф послушно отстегнул перевязь с мечом и протянул тамплиеру. Альбано последовал его примеру.
… Гости очутились под сводами храма, их обдало живительной прохладой. Появился Франциск и ещё несколько молодых тамплиеров.
– Прецептор ожидает вас…
После длительного перехода по узким горным тоннелям, перед взором гостей предстал достаточно просторный зал. Стены его украшали гобелены с изображением равноконечного креста. Над креслом, в котором восседал Прецептор, виднелось массивное распятие Иисуса Христа.
Почтенный старец уловил взор графа, обращённый на распятие.
– Вы удивлены, что мы почитаем сына Божьего? – обратился он к гостям. – На процессе против тамплиеров, состоявшимся более ста лет назад, орден обвинили в содомии и поклонении идолу Бафомету…
– Я слышал об этом, – признался граф.
Прецептор кивнул.
– Я знаю, что привело вас сюда, сударь, – ваш сын. Мы были уверены, что мальчик сирота. Однако, я имею право усомниться в ваших словах, ибо мне доложили: мальчик потерял память. Вероятно, тому послужило сильное нервное потрясение из-за нападения разбойников.
– Действительно, я отправил Бернара в сопровождении телохранителя из Аржиньи в Валанс. – Граф решил опустить некоторые подробности столь необычной истории. – По дороге на них напали… Телохранитель был убит, а мальчика подобрали монахини.
– Я знаком с историей Бернара, – коротко ответил Прецептор и трижды ударил в ладоши.
В зал вошёл Луи де Ла Мон, рядом с ним – Бернар.
Первым порывом, который испытал граф, это было броситься к мальчику, обнять его… Но графа остановил жёсткий взгляд Прецептора.
– Подойди ко мне, Бернар. – Позвал он мальчика. Тот поклонился и послушно приблизился к креслу Прецептора. – Тебе знаком этот человек?
Прецептор жестом указал на графа. Мальчик замер. По его виду можно было сказать, что он пытается что-то мучительно вспомнить. Наконец лицо его озарилось улыбкой.
– Отец! – воскликнул он и бросился к графу. Но на полпути остановился и виновато оглянулся на Прецептора.
– Бернар, действительно, ваш сын… – заключил тот.
Граф, не в силах более сдерживаться, бросился к мальчику и заключил его в объятия.
– Бернар! Как я боялся за тебя…
– Прости меня, отец… Но я почти ничего не помнил… И потому не мог сказать: откуда я родом и кто мои родители… – пытался оправдаться мальчик.
Граф потрепал Бернара по волосам.
Луи де Ла Мон приблизился к графу только что вновь обредшему сына.
– Простите, сударь, но я вынужден прервать вашу беседу, – он взял мальчика за руку и слегка потянул в сторону.
Бернар бросил на отца умоляющий взгляд.
– Куда вы снова уводите моего сына?! – в гневе возопил он и метнулся вслед за тамплиером.
Прецептор жестом остановил графа.
– Ещё одно неверное движение сударь, и я прикажу связать вас.
В этот самый момент граф и Альбано жестоко пожалели, что безоружны.
Луи де Ла Мон скрылся с Бернаром за массивной дверью.
– Итак, сударь, теперь я хочу услышать: откуда у вас появился перстень с изображением звезды Давида? – настойчиво произнёс Прецептор.
Граф тяжело вздохнул: сейчас он во власти Приората и помощи ждать неоткуда. Поэтому он рассказал всё, что знал о перстне.
Прецептор внимательно выслушал его.
– Мне надо подумать… – сказал он. И сделал жест одному из своих телохранителей, стоявшему позади за креслом.
Тот приблизился к графу.
– Отдайте перстень граф, – тоном, не терпящим возражений, потребовал Прецептор.
– Но мой сын! – попытался возразить тот.
Но Прецептор был не умалим:
– Если вы не подчинитесь добровольно, я прикажу применить силу.
Графу ничего не оставалось делать, как снять перстень и отдать тамплиеру.
* * *
Сколько времени граф д’Аржиньи и Альбано пробыли в крошечной келье, он не знали. День перепутался с ночью, а ночь с днём. В помещение проникал лишь отблеск факелов через решётку, расположенную почти под потолком. Всё время пленники были вынуждены проводить в полумраке.
Граф сидел на табурете, у него не было сил барабанить в дверь, что время от времени делал Альбано, или выкрикивать угрозы в адрес тамплиеров.
Он просто сидел и предавался раздумьям. В памяти всплывали события восьмилетней давности, когда он и Сконци путешествовали по Кастилии. Граф пытался постичь: чего судьба желала от него? Но не находил ответа…
