Таша хмурится и закусывает губу, как всегда делает, когда хочет спрятать смущение.
— Нет. Ты иди, а я посмотрю. У меня купальника нет.
— Ты можешь плавать в рубашке.
— Нет, не могу. Мама купила мне ее совсем недавно. Это из последней коллекции… В общем, рубашка очень дорогая, и я не могу ее испортить.
Таша задирает подбородок, и ее голос звучит по-другому — таким тоном обычно разговаривает ее мать. Она пытается казаться взрослее и высокомернее, но это меня совсем в ней не отталкивает. Я снова не могу пошевелиться, и снова ей любуюсь.
— А у тебя вообще есть друзья, кроме меня? — спрашивает Таша, когда мы идем по роще обратно к дому.
Я бы с большей охотой остался возле озера с ней, но тогда миссис Эванс снова скажет, что я плохо на нее влияю, и запретит нам видеться, а я не могу такого позволить. Эта девятилетняя девочка с первого дня знакомства стала главным смыслом моей жизни.
— Мне не нужно много друзей, Таша. Достаточно одного, если он настоящий.
— А мне кажется, что чем больше друзей, тем лучше. Разве может не нравиться, когда тебя все любят?
— А откуда ты знаешь, что они тебя любят, а не притворяются?
Ответа получить не успеваю, потому что в этот момент из-за деревьев доносятся голоса. Я интуитивно чувствую угрозу и обхватываю ладошку Таши. Мозг лихорадочно составляет план обороны: в рюкзаке у меня есть складной нож — я ношу его с собой на всякий случай, и при необходимости смогу пустить в ход.
Голоса становятся громче и перед нами возникают две фигуры: это Айзек Фьюри и его прыщавый друг Коул. Иногда они со своими родителями приходят в дом к Эвансам, и при каждом удобном случае пытаются наговорить мне гадостей. Я бы с удовольствием набил каждому из них морду, но тогда маму уволят с работы, и я больше не увижу Ташу.
— Привет, Таша, — Айзек целует ее в щеку, и мне приходится сжать лямки рюкзака, чтобы занять кулаки и не накинуться на него. Мне не нравится, даже когда он смотрит на нее, чего уж говорить о касаниях. — А кто это с тобой? Что за тощую подружку ты себе нашла?
— Сейчас делают операции по смене пола, ты слышал, как тебя там зовут? Я правда считаю, что тебе нужно пришить себе сиськи. Ты же вылитая девчонка: спишь на бигудях и рот здоровый, как у Анджелины Джоли.
Сердце так сильно стучит, что вибрируют кости. Я хочу его раздавить, повалить его на землю и разбить в кровь лицо за то, что смеет унижать меня перед ней. Но Айзек трус и обязательно побежит с этим к своему отцу, и они лишат меня Таши.
— Таша, для чего ты водишься с ним? Вряд ли в школе кому-то понравится, если я расскажу, что ты общаешься с гермафродитом.
— Девчонка… — давясь смехом, завывает придурок Коул. Мой рюкзак настолько тяжелый, что я бы мог запросто снести ему голову.
— Единственная девчонка здесь ты, — вдруг раздается звонкий голос Таши. — Твой голос хуже и тоньше, чем у Джессики Фабиан. На твоем месте я бы навсегда прекратила смеяться.
Лицо Коула вытягивается, а мой подруга резко поворачивается к застывшему Айзеку.
— А если ты еще раз обзовешь Джейдена, я расскажу своей маме, что ты подглядывал за мной, когда я переодевалась, и ты больше никогда не появишься в нашем доме.
— Я никогда не подглядывал за тобой! — возмущенно рявкает Айзек.
— А ты попробуй докажи, — заносчиво бросает Таша и протягивает мне руку. — Пойдем, Джейден.
Мне требуется четыре секунды, чтобы сдвинуться с места, потому что я снова любуюсь ей.
— Когда я вырасту, то женюсь на тебе, Таша, — обещаю, когда мы уходим достаточно далеко, чтобы нас никто не услышал. Даже странно, что волнения нет. Я уверен, что так и будет.
Щеки Таши розовеют, а рот раздвигается в довольной улыбке. Она у нее тоже очень красивая.
— Тогда тебе нужно будет заработать денег, чтобы купить нам дом, Джейден. У меня много красивых вещей и нужна будет большая гардеробная.
Я киваю, потому что знаю, что сделаю все, чтобы так в и было. Таша выйдет за меня замуж, и я построю для нее огромный дом, гораздо больше, чем у ее родителей. И у нас будут дети.
— У тебя все это будет, Таша. Я тебе обещаю.
Конец
