— Тужься, Лана, — подал голос врач. Лиса напряглась и как сквозь вату услышала собственный крик, полный невыносимой боли. Она даже не заметила, как вцепилась пальцами в руку Ромы, как тот скривился от боли, но даже не попытался вырваться из хватки. — Умница, девочка!
Сознание Ланы затуманилось. Все происходило как во сне. Девушка ничего не соображала от жуткой боли и мечтала, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Лишь мысль о том, что совсем скоро она возьмет на руки своего малыша, придавала сил и не позволяла потерять сознание. Ее крики заглушали все вокруг. Лиса автоматически выполняла все требования врача, где-то на заднем плане слышала успокаивающий голос Ромы, но слов его не разбирала.
— Еще немного, девочка. Головка уже вышла. Ты молодец, — поддерживал Лану врач, когда ее силы практически закончились. — Последний раз, милая.
Лиса тяжело дышала и находилась на грани. Ее вымотало настолько, что она не могла даже пошевелить рукой. По щекам стекали слезы от накатившей слабости.
— Лана, еще совсем чуть-чуть, давай, — где-то на периферии сознания раздался голос Ромы. — Ты сможешь, ты сильная…
В этот момент ковен воронов подошел вплотную к главным воротам. В ночной темноте ярким неоном светился защитный контур, не пропускающий обезумевших от ярости воронов, которые чувствовали на расстоянии рыжих лисиц. Они бросались на стены с диким ревом, не замечая ничего вокруг. Милена с болью в глазах смотрела на своего мужа, разум которого также заволокло безумием, и боялась больше всего на свете, что ребенок не сможет снять проклятье. Хоть древняя и была уверена в своем плане, но с точностью утверждать, что он сработает, не могла. Всегда существовала вероятность провала.
— А если не сработает? — нервно сглотнув, спросил Артем. Ведь он и сам был таким же безумцем, пока не встретил свою лису. От этой мысли его передернуло, а внутри разилось чувство вины. Сколько невинных душ он погубил?
— Скунсы их вырубят, — уверенно заявила Милена. Когда она привела этот ковен в город, Артем с Егором долго смеялись. Одно название чего стоит. Мужчины ассоциировали членов этого ковена с милыми зверушками, но на первой же совместной тренировке поняли как сильно ошибались. Их способность оказалась очень полезной. Скунсы в два счета вырубили могучих воронов, владеющих всеми видами магии с помощью парализующего дыма, что выпускали прямо из ладоней. Всегда хмурые, темноволосые и, почему-то, помешанные на пирсинге в ушах и носу, они быстро завоевали уважение среди других ковенов.
— И что потом?
— Давай решать проблемы по мере поступления, — нервно бросила древняя.
— Ты так и не рассказала отцу, — констатировал Артем, за что получил от матери испепеляющий взгляд.
— И когда мне надо было ему рассказать? Может быть сейчас?
— Мам…
— Сыночка, твои мама с папой сами разберутся… — Милена, вдруг, прервалась и округлила глаза. — Смотри…
Артем повернулся в указанную сторону и увидел, что вороны постепенно успокаиваются. Больше не рвутся в город. Они замерли на месте и смотрели куда-то вдаль отрешенным взглядом. Тьма, клубящаяся в их глазах, медленно, но отступала, делая взгляд ясным и осознанным. Защитный контур мерцал, словно радуга, переливаясь яркими красками, ослепляя, исходящим от него светом. Разноцветные всполохи напоминали северное сияние, завораживали, притягивали взгляд и создавали ощущение великой важности момента. Все это длилось несколько секунд, а затем последовала резкая яркая вспышка света, ослепив на какое-то время всех присутствующих.
Лана тяжело дышала, закрыв глаза, и из последних сил цеплялась за реальность, сопротивляясь дикому желанию уснуть. И ей бы вряд ли это удалось, если бы не первый крик ее малыша. Он звучал словно музыка для ее ушей. На лице непроизвольно растянулась счастливая улыбка. Она смогла.
— Поздравляю, Лана, здоровый замечательный мальчик, — довольно заявил врач, передавая ребенка на руки матери. Лиса чувствовала жуткую слабость, но как только ее малыш оказался рядом, у нее открылось второе дыхание.
— Привет, сыночек, — со слезами счастья на глазах прошептала она. — Ты такой красивый. Вылитый папочка, — шептала она.
— Да, очень похож, только рыжий в маму, — вклинился Рома с улыбкой во все тридцать два зуба. — Можно?
— Конечно, — Лана передала ребенка древнему и облегченно выдохнула. Она очень переживала, что роды могут пройти с осложнениями и отразиться на малыше.
Рома бережно, словно самую важную драгоценность, держал легендарного ребенка и чувствовал, как его окутывает теплом. Стоило древнему взглянуть в большие детские глаза цвета расплавленного янтаря, как перед ним начали проноситься хаотичные картинки. Вот он укладывает племянника спать, кормит из бутылочки, тот растет и часто радует дядю своим смехом, они вместе гуляют, играют в футбол, едят мороженое, катаются на аттракционах и путешествуют. Это настолько поразило Рому, что он ошарашено уставился на племянника и не мог даже слова сказать, пока его не окликнула Лана. Древний медленно повернулся к ней и сдавленно прошептал:
— Кажется, я нашел новый стимул, чтобы жить. Он… Лана, ты позволишь мне…помогать?
— Уже помог, — раздался голос Артема. В нем сквозил такой холод, от которого хотелось сжаться и спрятаться. Лана посмотрела в глаза мужа и нервно сглотнула, увидев в них жгучую обиду. Однако стоило ему увидеть сына, как он подбежал к Роме и бережно забрал малыша, с нежностью смотря на него. Ворон прижал ребенка к груди и поцеловал в рыжую макушку. В нем явно боролись противоречивые чувства. Радость стать отцом и злость на жену с братом. Лана видела, как Артема буквально разрывало на части от этого, и чувствовала, как вина топит ее, лишая воздуха. Все ее доводы сейчас потеряли актуальность и казались детским лепетом, но повернуть время назад невозможно.
— Артем, это я виновата, прости…
— Это было жестоко, Лана, — продолжая целовать сына в лобик и щечки, холодно бросил ворон.
— Прости меня, пожалуйста. Я… — всхлипнула она, понимая, насколько сильно обидела своего мужчину. Он еще никогда в жизни не разговаривал с ней настолько спокойно и холодно. Лучше бы кричал, выплеснул все свои эмоции, но такое его безразличие просто убивало лису.
— Не сейчас, Лана. Отдыхай, тебе сейчас нельзя нервничать, — все так же отстраненно произнес ворон и вышел с ребенком за дверь. Оттуда послышались восторженные возгласы Милены и, как поняла Лана, Александра. Значит, проклятье отступило. Но об этом девушка думала недолго, все мысли возвращались к Артему, который сильно обижен на нее и, возможно, даже не захочет с ней разговаривать. От горькой мысли на глазах проступили слезы, слабость накатывала все сильнее, утягивая сознание лисы в пустоту.
— Он простит. Отойдет и простит, — услышала она голос Ромы и почувствовала, как тот погладил ее по голове прежде, чем отключиться от реальности. Во сне она увидела Ниту, но уже в образе девушки. Ее черты было сложно разглядеть из-за яркого ослепляющего света. Лишь благодарная улыбка читалась на лице.
