- Когда? – обалдело выдохнул Волков. – Когда я тебя обманывал?
- Когда сказали, что любите, – прорыдала девушка.
- Да нет, ты мне, правда, очень понравилась! Ты красивая… У меня даже сердце заходится…
- Не надо меня обманывать! Если бы я вам хоть чуть-чуть нравилась, вы бы… Вы бы сделали меня женой прямо здесь и сейчас!
Когда смысл сказанного дошел до Всеволода, он вздрогнул. А потом закрыл искривленный от плача рот поцелуем. А через несколько мгновений комнату огласил короткий вскрик, в котором причудливо перемешались боль и счастье…
Заместитель командира батальона Ии Торамаса
Вот что я вам скажу: глуп тот, кто, любуясь собой, полагает, будто северные братья слабее духом истинных детей Ямато. Хотя я и сам думал так же, пока не познакомился с ними поближе.
Когда в восемьдесят восьмом году я сошел с корабля в Дайрене, я не знал, на что способны те, кого наш товарищ Его Божественное Величество повелел в неохватной своей мудрости считать братьями. Мнилось, что хотя росске и сильны телом, но дух Ямато, что подобен закаленному мечу, не знаком им. И несмотря на то, что некоторые мои старшие товарищи – те, что были вместе с товарищем Сёити Итикава[28], рассказывали, что северяне обладают силой и крепостью духа, подобной старым самураям, я не верил. Только потом, много позже, когда увидел русского пулеметчика, подорвавшего себя гранатой, когда он расстрелял все патроны, когда стоял над телом северянина, в одиночку бросившегося на врагов, словно Татибана-тюса[29], и заколовшего пятерых, прежде чем был убит, когда я познакомился с солдатом двое суток не покидавшим своего поста, из-за чего тот получил страшные обморожения – только тогда я понял, что дух северных братьев так же высок и прям, как дух истинных детей Нихон.
Но еще некоторое время я полагал, что их дух равен нашему лишь в сражениях и служении долгу. Мне казалось, что им недоступно обуздание своих желаний, своих страстей, и они не могут так чувствовать красоту, как чувствуем ее мы. Но и тут я ошибался…
Командир взвода нашего батальона северянин Всеволод Волков[30] договорился со своим другом, командиром отделения Исиро Танака, что женится на его сестре. Девушка приехала в Харбин, и они сыграли свадьбу. Разумеется, и командир полка Авксентьев-доно, и командир нашего батальона Строев-доно, и я, и его ротные – все были приглашены на это торжество. С моим глубоким сожалением я был вынужден констатировать, что невеста не оправдала ожидания приглашенных. Слишком худая, слишком высокая, почти совсем без положенных женщинам округлых форм… Правда, у нее были очень красивые глаза и великолепные длинные и густые волосы, но этого мало, чтобы быть красивой.
Но, невзирая на это досадное обстоятельство, Волков старался выглядеть веселым и радостным. Он с удовольствием встречал шутливые поздравления и пожелания, и даже когда комиссар полка Мори-доно, будучи навеселе, опечалился, что молодой жене будет сложно выкормить детей такого великана, как Всеволод – им попросту «не хватит молока в таких маленьких бутылочках», Волоков только посмеялся, и сказал, что коров еще никто не объявлял вне закона.
После свадьбы Хана Волкова осталась в расположении дивизии. Ее оформили вольнонаемной работницей в нашей столовой, и, должен отметить, это благотворно отразилось на качестве наших блюд. Что и не удивительно: Хана Волкова не знает заранее, что станет есть ее муж сегодня, а потому старается изо всех сил! Кроме того, всегда приятно для глаз видеть, как Волков встречает свою жену, как он ничем не показывает своих сожалений по поводу ее внешности, и как она радуется тому счастливому уделу, которым наградили ее боги.
Но люди – злы. Многие солдаты и командиры принялись намекать Волкову, что его друг Исиро Танака – обманщик, и что он мог бы рассчитывать на куда более красивую жену. Ну вот хотя бы на такую, как Рини – дочь командира нашей дивизии товарища Миядзаки. Ей еще только четырнадцать, но она вся такая ладненькая, округлая, нежная, хорошо слагает стихи и играет на сямисене[31]. Она – точно солнечный зайчик, ведь не зря же ее имя означает «Маленький зайчик».
Но Волков отвечал на эти намеки с истинным благородством доблестного воина и верного мужа. Этим доброхотам он обещал устроить хорошую взбучку, а двоим или троим и устроил. Что не удивительно: Волков не только хороший командир взвода, но и чемпион дивизии по бою без оружия.
Постепенно эти намеки прекратились: ведь когда бьют, больно не только трусам. Так для чего же дразнить тигра? Но что меня восхищало более всего, так это самообладание и выдержка Волкова. Он ни словом, ни жестом не показал своему другу Исиро Танака, что тот подсунул ему «лежалый товар». Во истину: дружба настоящих мужчин не может пострадать из-за женщины!
Однажды я не выдержал, и сказал ему об этом. И вот тогда я узнал истинный дух северян. Волков смело посмотрел мне прямо в глаза, вздохнул и произнес:
- От вас, Торамаса-доно я этого не ожидал! – Он снова вздохнул и продолжил – Чего можно ожидать от этих мидзуноми яро, которые никогда не видели ничего красивее коровы, но вы… Неужели и вы не видите, что она удивительно красива? Правда не видите?
Пораженный я застыл, точно ручей на морозе. Он не обманывал, он действительно видел свою жену сказочной красавицей! Какой же волей надо обладать, какой твердостью духа, чтобы заставить себя поверить в красоту дурнушки, да еще и совершенно искренне поражаться тому, что другие этого не видят?!! Воистину, сколь же мудр и прозорлив товарищ Его Божественное Величество, объявляя северян нашими братьями. Кто, кроме рожденных под сенью священной Фудзиямы, кто с раннего детства вдыхал сладостный воздух Ямато, может так овладеть собой, так возвысится на всем низким и плотским? Да, мы – братья! И пути наши связаны неразрывно и навечно!..
[1] Привет, товарищи! (монг.)
[2]Спустя некоторое время
Приносят и ставят палатку с флагом [Красного] Креста,
А в этой палатке ждут японские женщины,
Исполненные сострадания и любви. (яп.)
Песня «Фудзин дзюгунка» («Песня о женщинах в армии»). Авторы Ёсикиё Като и Ёсииса Оку. Песня написана в 1894 г. во время Японо-Китайской войны (1892-1895)
[3] «Красный октябрь» (яп.)
[4] 1927 год. Со времен Реставрации Мэйдзи вплоть до конца Второй Мировой войны в Японии была принята система летоисчисления с точкой отсчета от основания Японии легендарным императором Дзимму. От европейской системы она отличалась на 660 лет, причем было принято указывать только две последние цифры, обозначая год двузначным числом.
[5] Гайдзин – сокращенная форма японского слова «гайкокудзин», означающего «иностранец». Носит пренебрежительно-уничижительный характер. В реальной истории слово «гайдзин» использовалось в Японии для обозначения врага-не азиата.
[6] Сэн Катаяма (имя при рождении Сугаторо Ябуки, 1859-1933) – японский коммунист, деятель Коминтерна, один из основателей Японской Коммунистической партии.
