Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
Из носа Трамница текла густая кровь, окрашивая в красный цвет его губы, зубы и шею. Но маньяка, казалось, это совсем не беспокоило. Наоборот! Он продолжал хохотать, тряся головой, словно отец, забавлявшийся неуклюжей неудачей своего сына.
– Значит, Касов все-таки был прав, ты не тот, за кого себя выдаешь, и играешь совсем другую игру.
Тилль не ответил, а только отодвинулся от маньяка, бросив окровавленные простыни на пол к своим босым ногам.
«Верно, – подумал он. – Я играю. Но не так, как ты думаешь».
– Тебя зовут не Патрик Винтер, – заметил Трамниц и задрал нос.
Он выплюнул окровавленный слизистый комок изо рта и спросил:
– Кто ты на самом деле?
Теперь, когда Тилль своим неуправляемым поведением сам себя выдал, в дальнейшей лжи не было смысла, и поэтому он прохрипел:
– Тилль. Меня зовут Тилль Беркхофф.
В палате повисла мертвая тишина, и какое-то мгновение казалось, что детоубийца потерял дар речи.
– Погоди, ты?.. – наконец опомнившись, начал он, но снова замолчал.
На секунду в помещении снова воцарилась гробовая тишина, но затем Трамниц не выдержал и сказал:
– Так ты отец Макса?
Произнеся это, психопат сел на матрац и, запрокинув голову и похлопывая себя по бедрам, во все горло захохотал.
– Никогда не испытывал чего-либо подобного! Как мило с твоей стороны! – приговаривал он.
При этом его отталкивающий смех был по-настоящему искренним, и в нем ощущалось подлинное удовольствие.
– Признаюсь, я тебя зауважал, – заявил наконец Трамниц. – Ты хочешь сказать, что тебе каким-то образом удалось проникнуть сюда, чтобы меня убить?
В ответ Тилль покачал головой и от боли прижал руки к вискам.
– Нет, – наконец произнес он. – Чтобы узнать правду.
– Что ж, – буркнул себе под нос Трамниц. – В этом есть смысл. И его намного больше, чем в той дурацкой истории про поклонника, которую ты мне сейчас наплел. По крайней мере, это правдоподобно объясняет, почему ты здесь обосновался и даже устроил драку. Только отец способен на такой отчаянный шаг.
– Где Макс?
Тилль больше не хотел ходить вокруг да около, однако Трамница это совсем не интересовало. Ему больше нравилось задавать вопросы, чем отвечать на них.
– Однако это не объясняет, почему Касов хочет твоей смерти, – продолжил он развивать свою мысль, сделав вид, что не слышал вопроса. – Может, ты просто хочешь спасти свою шкуру? Едва я сказал, что Касов протаскивает в клинику здоровых пациентов, как ты заявляешь, что тоже пробрался сюда.
С этими словами Трамниц встал с кровати, одним этим движением заставив Тилля отойти в угол палаты, поскольку он не хотел, чтобы маньяк к нему приближался.
– Я говорю правду, – сказал Тилль.
– Ты точно так же утверждал пять минут назад, и это была ложь.
– Я должен увидеть его. Попрощаться с ним.
– Понимаю, – ответил Трамниц, сверкнув своими белыми зубами, которые явно контрастировали с его окровавленным лицом. – Правда, это я хорошо понимаю. Только вот твой план…
Маньяк остановился на полуслове, потрогал себя за нос и принялся рассматривать окровавленные пальцы.
– Ты считаешь, что все хорошо продумал, начав избивать носителя тайны при первой же подходящей возможности? – наконец произнес он.
«Нет. Это была ошибка. Следствие неконтролируемого импульса», – подумал Тилль.
– Боюсь, что тебе придется найти более убедительные аргументы, поскольку все остальные записи дневника еще здесь, – постучал себя по лбу Трамниц. – Слабого удара кулаком по моему лицу явно недостаточно для того, чтобы я открылся перед тобой. Хочешь попробовать?
С этими словами, к великому изумлению Беркхоффа, Трамниц протянул ему лезвие бритвы, которое Тилль забрал из тайника маньяка вместе с дневником.
– Зачем оно мне? – спросил он.
– Ну, если бы я был тобой, а это, к счастью, не так, то я бы еще раз ударил меня локтем по лицу. А затем схватил бы за руку и загнал лезвие прямо под ноготь моего указательного пальца, примерно так, – заявил Трамниц и, видимо решив продемонстрировать сказанное на деле, со всей силой схватил Беркхоффа за руку. – Вытяни его, – бросил садист.
– Что?
– Ноготь. Ну, ты понял. Лучше всего резать сбоку. Тогда это происходит медленнее и гораздо болезненнее.
В этот момент Тиллю показалось, что рука у него окаменела. Он не мог ею даже пошевелить, не говоря уже о том, чтобы привести в движение лезвие бритвы, которое Беркхофф сжимал своими пальцами.
– Что с тобой? Смотри, как надо! – воскликнул Трамниц и сделал нечто просто непостижимое.
Он просунул лезвие себе под ноготь, воткнул кончик глубоко в плоть, используя бритву как рычаг.
– Боже мой! – простонал Тилль.
– Гм. Как же так? Надо же, это было совсем не больно, – озадаченно произнес Трамниц и указал окровавленным пальцем на вывороченный с корнем ноготь, лежавший на полу.
Он засмеялся, а потом заявил:
– Хотя нет. Я вру. Немного пощипало. Я же не совсем бесчувственный. Моя чувствительность к боли только сильно уменьшена.
Можно было сказать и так.
Произошедшее сильно удивило Беркхоффа, и он ошеломленно посмотрел на маньяка, тщетно пытаясь найти хоть какое-то объяснение тому, что этот сумасшедший при столь немыслимо жестокой пытке даже не застонал. Однако Трамниц сам дал ответ на его невысказанный вопрос.
– Такое типично для людей с пограничным расстройством личности. Во всяком случае, именно так сказал моей маме мой первый психиатр. Как потом выяснилось, что-то неладно с таламусом в моем мозгу. Однако я наверняка утомил тебя перечислением медицинских терминов.
Проговорив это, Трамниц схватил Тилля за подбородок, держа его своей пораненной и окровавленной, но тем не менее мощной ручищей так же крепко, как чуть ранее за руку.
– Главное, чтобы ты понял одно: мне требуются экстремальные раздражители. Только тогда я хоть что-то чувствую.
«Поэтому ты и пытаешь маленьких детей до смерти?» – подумал Тилль.
Между тем Трамниц продолжал говорить:
– В отличие от тебя, Тилль Беркхофф. Тебе хватит одного маленького щелчка. Упс – и ты готов, не так ли?
С этими словами Трамниц ударил Беркхоффа кулаком прямо в лоб, и в голове Тилля что-то взорвалось.
Глава 47
Беркхофф очнулся и чуть было не пожелал, чтобы Трамниц снова ударил его по голове. И лучше всего кувалдой и так сильно, чтобы он больше никогда не проснулся и перестал чувствовать эту дикую боль.
Ее интенсивность ни с чем нельзя было сравнить, разве только с представлением о том, что весь его мозг превратился в один гигантский воспаленный зуб, который сумасшедший врач пытался вытащить без всякой анестезии гвоздодером. При этом зуб сломался, обнажив нервные окончания, и теперь их промывали наполненными кислотой мыслями: «Где Макс? Что с ним сделал этот зверь?»
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
