— Но… Куда вода подевалась? — изумилась Окса.
— Судьба! — прокудахтала Вещунья.
— Остались еще фрукты, — заметил Гюс.
Он пошарил в сумке и мгновенно побелел. Вытащив руку, мальчик с ужасом увидел, что она вся полна толстыми, как сосиски, червяками, обожравшимися сока фруктов, которые они опустошили начисто.
Завопив, Гюс замахал рукой, стряхивая мерзких червей. Те, едва коснувшись земли, тут же рассыпались в прах. Беглецы принялись шарить по сумкам в надежде спаси персик или банан. Но разложение сделало свое дело, и ничего спасти было нельзя.
— Ой, если у нас есть вода, то все хорошо, — меланхолично изрек Простофиля. — Разве не говорят: «вода — это жизнь»?
— Да нет у нас больше воды, придурок ты эдакий! — рявкнула из своего укрытия Вещунья.
— Да? — изумился тварюшка. — Ну, значит, в таком случае мы умрем… — добавил он с такой беспечностью, будто отказывался от конфетки.
— Очень мило нам об этом сообщить, — буркнула Окса, борясь с желанием разреветься.
Она отчаянно прижала Спонгос к лицу, чтобы спрятать нарастающую панику. Девочка поглядела на Беглецов: реальность явно выбила всех из колеи.
Реминисанс, поддерживаемая Леомидо, который казался постаревшим лет на десять, была на грани обморока. Стоявший рядом с ними Абакум смотрел в землю с непроницаемым выражением лица. Гюс же с Пьером в шоке прижались друг к другу. Тугдуал не сводил глаз с Оксы с таким странным выражением, что девочка задавалась вопросом, осознает ли он всю серьезность ситуации. И, наконец, стоявший чуть в стороне Павел тоже наблюдал за ней. Из-за его спины вырывались облачка пара, пугавшие Оксу. Девочка поползла к нему на четвереньках, чтобы не высовываться из-за скалы.
— Ты как, пап?
— Ну, скажем, знавал я деньки и получше… Должен признаться, что свойственный мне «оптимизм, граничащий с кретинизмом», в данный конкретный момент слегка дал слабину.
Окса невольно улыбнулась при упоминании черты характера, диаметрально противоположной характеру отца: сроду Павлу были несвойственны ни легкомыслие, ни оптимизм. Вот уж нет. Скорее, ему было свойственно вечно изводить себя всякими воображаемыми проблемами.
— Да уж, проблемки некоторые есть, — согласилась Окса, тронув его за руку. — Но я уверена, что мы выпутаемся!
Павел погрузился в тревожное молчание.
— Ну, во всяком случае, лично я не верю, что может быть по-другому! — громко заявила Окса, словно желая убедить себя саму. — Раз у нас теперь нет ни воды, ни еды, то, наверное, не стоит тут задерживаться. Нужно идти!
— Действовать, чтобы не умереть, ты это хочешь сказать, Маленькая Лучезарная? — пристально поглядел на нее Тугдуал с легкой улыбкой.
— Можешь иронизировать, сколько хочешь! — с вызовом бросила девочка. — Но не будем же мы, в самом деле, сидеть тут и дожидаться, пока превратимся в пыль?
— Ты права, — кивнул Абакум, поднимаясь.
— Но куда идти? — воскликнул Леомидо. — Тут нет никаких ориентиров!
Все поглядели на равнину, простиравшуюся насколько хватало взгляда.
Ветер немного утих, пыль уже не так застилала горизонт. Но открывшийся ландшафт не очень вдохновлял: бесплодная земля, потрескавшаяся от засухи и покрытая летучей пылью. Бесконечная пустыня. Враждебная, раскаленная и лишенная растительности территория.
Окса чертыхнулась сквозь зубы. Внезапно глаза ее загорелись: она согнула колени, будто приготовившись левитировать. Лицо ее сморщилось, а потом на нем появилось разочарованное выражение.
— Не получается! — возмутилась девочка.
— Левитировать невозможно, когда сила тяжести непостоянная, Юная Лучезарная, — сообщил Кульбу-Горлан.
— Сила тяжести? Непостоянная? — недоуменно повторила Окса.
— Да, — подтвердил Кульбу-Горлан. — Возможно, вы не отдаете себе в этом отчет, но физические механизмы, действующие Во-Вне, отличны от тех, что действуют здесь. Беглецы могут попробовать, сами увидите…
Леомидо тут же встал в стойку, прямой как палка, прижав руки к телу. Друзья смотрели, как он напрягся, а потом огорченно расслабился: как и Окса, Леомидо не смог левитировать. Павел, Пьер и Тугдуал тоже попробовали. Тщетно…
— А где бабочка? — спросила Окса, с досадой оглядевшись.
Беглецы, прищурившись, всмотрелись в мраморное небо, пытаясь обнаружить насекомое. Почти ураганный ветер превратился теперь в куда более приемлемый легкий ветерок, несмотря жару. Но черные грозные тучи продолжали двигаться с пугающей быстротой, усложняя поиск.
— Его наверняка ветром сдуло, — заметил Гюс.
— Но он нам нужен! — воскликнула Окса.
— Он сам нас найдет, — заверил ее Тугдуал. — Мимо не пролетит: в этой пустыне нас видно за много километров!
— Километров не существует, — возразил вынырнувший из сумочки Оксы Кульбу-Горлан, — потому что здесь расстояния не существует. У этой пустыни нет конца, мы находимся неизвестно где.
— Если у кого-нибудь еще есть сведения, поднимающие настроение, не стесняйтесь, выкладывайте! — заявила Окса, сдерживая слезы.
— О, Юная Лучезарная, простите меня за вмешательство! — извинился Кульбу-Горлан. — Когда я говорю, что пустыня безгранична, я имею в виду, что у нее нет тех границ, о которых мы привыкли думать.
— О чем ты толкуешь?! — нахмурилась Окса.
— Я имею в виду горизонтальные границы, более всего нам привычные.
— Ага, значит, вертикальные границы существуют? — в глазах Оксы снова загорелась надежда.
— Именно, Юная Лучезарная, — кивнул Кульбу-Горлан.
— Верх? Низ? — уточнила Окса.
— Выход может быть как воздушный, так и подземный, — сообщило маленькое существо.
— Нам что, землю рыть? — поинтересовался Абакум.
— Нет необходимости! — раздался из-под его куртки приглушенный голосок Вещуньи. — Проход сам появится в должный момент.
— Надеюсь, до того, как мы тут все сдохнем от жажды… — язвительно заметил Гюс.
— Если у вас нет воды, вы умрете, это очевидно… — вклинился Простофиля. — Вода — это жизнь… — меланхолично повторил он.
— Позволь тебе сказать, что тебя это тоже касается! — заверещала Вещунья. — Даже полные обалдуи нуждаются в воде, чтобы жить!
Простофиля дал информации дойти до его мозга и добрых секунд тридцать спустя отреагировал:
— Вы уверены в том, что сказали?
Гюс побледнел, а потом нервно расхохотался. Содрогаясь от хохота, он выронил Спонгос и тут же скривился.
— Ну и вонь!
— Это сера, друг Лучезарной, — пояснил Кульбу-Горлан, поспешно поднимая оброненную Гюсом губку. — Закройтесь, это очень опасно…
