— С вами все в порядке? — спросил потрясенный увиденным Бен, протягивая руку и помогая Конни подняться на ноги. — Вам не следует тут бродить, вы знаете. Тут небезопасно даже в самое спокойное время. — Он нервно оглянулся. — А особенно небезопасно, когда спускается туман.
— Извините, — сказала Джессика. — Мы просто пришли за ее… тюленем. Мы беспокоились, как бы он не попал в какой-нибудь механизм и не поранился.
— Следовало сначала сообщить об этом нам, милочка, — сказал он. — Мне придется отвести вас в офис и обо всем доложить. Что скажешь, Моу?
Но его коллега не слушал. Его руки безвольно повисли вдоль тела, челюсть отвисла.
— Джессика, зажми уши! — прошипела Конни.
Джессика заткнула уши пальцами, на лице ее был панический ужас.
— Моу, возьми себя в руки! — сказал Бен, щелкая пальцами перед носом приятеля. — Эй, кончай валять дурака. Не время и не место сейчас шутки шутить.
Теперь и Конни это услышала. Пение постепенно проникало сквозь туман, пока не заполнило собой все пространство. Оно обволакивало, умоляя пойти к поющим, нырнуть под холодные простыни волн на брачном ложе моря. Легкий ветерок, как ласковое прикосновение мягкой руки, дотронулся до ее щеки, увлекая вперед. Конни встряхнулась, сбрасывая с себя чары песни, как собака отряхивает воду со шкуры после купания.
Она повернулась к мужчинам. Моу качнулся вперед и медленно побрел к краю пристани. У Бена на лице была трогательная широкая улыбка. Он тоже двинулся к воде.
— Стойте! — заорала Конни.
Она с таким же успехом могла звать камни — эффект был бы тот же.
Новый, еще более настойчивый зов донесся сверху.
— Придите! Придите! — напевали сирены. — Мои руки мягки, мои объятия сладки!
Конни посмотрела вверх. На самом верху подъемного крана она увидела темные очертания одной сирены, которая, наклонив голову вперед, пением завлекала свои жертвы навстречу гибели.
— Заткнись! Оставь их в покое! — закричала Конни.
Но это было бесполезно. Сирена была слишком погружена в заклинание, вплетенное в ее песню. Для того чтобы сбить ее, хищницу на охоте, с запаха ее добычи, требовалось нечто большее, чем жалкие слова. Конни бросилась вперед и ухватила обоих мужчин за куртки сзади, но все, чего она достигла, это поняла, что ее так же подтягивает все ближе и ближе к краю. Джессика не могла помочь ей: обеими руками она закрывала уши.
— Придумай что-нибудь! — шипела Конни на себя. — Ты же универсал. Ты должна хоть что-то сделать.
Если хищника и можно было сбить со следа, то только новым, более сильным и привлекательным запахом.
Конни отпустила мужчин и закрыла глаза. Шепот ветра, шорох наползающего тумана, плеск волн: все это соединилось, чтобы породить новую тональность для ее мелодии. Универсал начала петь.
Полет над волнами. Лунный свет, серебрящий крылья. Рыба, блеснувшая в мерцающих глубинах моря. Красная скала. Гнездо.
Сирена сбилась с ноты, когда новая песня донеслась до нее из тумана. В этих звуках был ее дом, ее верный соратник, ее крылатая сестра.
Забудь о смертных: их краткие жизни не стоят твоего внимания. Соль на губах. Скрип чешуи на песке. Водоросли, покорные собрату-ветру.
Сирена начала отвечать, ослабив узы, тяготеющие над ее добычей, и устанавливая связь с Конни. Это была Взмах Пера.
«Домой, в гнездо, уснуть, отдыхать», — пела универсал, и ее песня смягчала оскорбленные чувства сирены, убаюкивая ее, как шепот моря.
«Да, отдыхать», — пела Взмах Пера.
Густой слой тумана обволакивал кран, скрыв его башню. Когда Конни открыла глаза, она уже знала, что сирена улетела.
Двое мужчин уставились на нее с недоумением.
— Ты, ты пела! — заикаясь, выговорил Моу. — Ты слышал ее, Бен? Она пела — да так странно.
Тут Моу вдруг взглянул себе под ноги и заметил, что стоит на самом краю пристани. Он выругался и отпрыгнул от края.
— Какого черта!.. Давай-ка выбираться отсюда!
Девочки ничего не сказали, но позволили двоим мужчинам отвести себя в офис службы безопасности рядом с черными воротами. Конни гадала, где сейчас Аннина? Она ведь не попала под чары песни, прежде чем Конни удалось отвлечь сирену, правда? Джессика обеспокоенно взглянула на нее, очевидно думая о том же. Они вошли в офис.
Там, вызывающе развалившись на пластиковом стуле напротив покосившегося черного стола, сидела Аннина.
— Конни! Что ты тут делаешь? — воскликнула Аннина, вскакивая на ноги.
— Вы что, знаете друг друга, да? — спросил Бен. — Я так и думал.
Моу снял телефонную трубку и наскоро переговорил с кем-то на другом конце провода.
— Я сообщил в управление. Они сейчас будут здесь, — сказал он, вешая трубку.
Они сидели в неловком молчании, пока не услышали рокот мотора снаружи, затем хлопнула дверца автомобиля. Вошел мистер Квик, не к месту одетый в прекрасно сшитый смокинг. Галстук на нем был черный, а выражение лица — соответствующее.
— Что все это значит, Колман? — резко спросил мистер Квик. — Через четверть часа ко мне на прием прибудут гости. Я не могу позволить, чтобы кризис случился именно сейчас.
— Кризис миновал, сэр, — почтительно сказал Моу. — Мы поймали незваных гостей. — Он махнул рукой на девочек, сидящих у двери.
— Вы! — выкрикнул мистер Квик, поворачиваясь к ним. — Какого черта вы тут делаете?
— Они не сказали, сэр, — ответил Моу. — Эта вообще отказалась отвечать на вопросы. — Он показал на Аннину.
— Но я знаю, сэр, — вызвался Бен, робко подняв руку.
— И что же вы знаете? — презрительно фыркнув, набросился на него мистер Квик.
— Эти две сказали, что наблюдали за тюленями и дошли за одним из них аж сюда. Я сам видел вот эту пигалицу, — он указал на Конни, — сидящей под краном с самым настоящим тюленем на коленях. Она пыталась вывести его отсюда, так она сказала.
Аннина метнула в сторону Конни подозрительный взгляд.
— Наблюдали за тюленями? — скептически переспросил мистер Квик. — Здесь порт, а не зоопарк.
— Я знаю, сэр, но я клянусь, что там действительно был тюлень. Прямо на пристани.
— Бен прав, сэр. Я тоже его видел, — вмешался Моу. — Он нырнул в воду, а потом она… — Тут он взглянул на Бена.
— Потом она стала петь ему, — извиняющимся тоном закончил Бен.
— Она пела ему? — недоверчиво переспросил мистер Квик.
Аннина открыла рот от удивления.
— Э-э-э… да, сэр, — подтвердил Моу.
— Я слышал о трэйнспоттерах[30], но о следящих за тюленями не слыхал, тем более о поющей их разновидности, — сказал мистер Квик, скептически скривив губы. — Мне трудно поверить, что вы оказались здесь исключительно из-за страсти к наблюдениям за тюленями.
