Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
Как Мэй пережила тот прием — невозможно сказать.
Перед началом она даже тихо молилась, чтобы Ренцо не было, но он пришел. Ему тоже нужно было быть здесь, и с этим ничего не сделать.
На другом конце зала, конечно, рядом с илойцами, ведь близко к джийнарскому эмиру его не подпустят. К ней не подпустят. Только издалека.
Он разговаривал с людьми, пил вино, смеялся. Так, словно Мэй не было рядом. Словно ее вообще не было, и для него все как обычно, так, как много лет было до нее.
Так должно быть, все правильно. Это она уже сходит с ума.
Ей даже смотреть на него нельзя. За ней следят, и если интерес будет слишком заметен, гильдийцы поймут и попытаются снова. Нужно отыграть до конца, иначе и начинать не стоило.
Не смотреть.
Лишь мельком, словно случайно.
А он чувствовал даже спиной ее взгляд. Выпрямляясь, расправляя плечи, замирая, но не оборачиваясь. Поддерживая ее игру.
Она отказалась от него и он чуть не умер. У него на шее, на затылке — страшный ожог, но…
Что если он ненавидит ее? Она отказалась от него… Он не может знать, чего это ей стоило, он может решить, что все всерьез. Что она вернулась домой, к прежней жизни. Что Джийнар никогда не платит за проигравших.
Нет.
Даже не скоро расставание мучило Мэй, а невозможность оправдаться.
Тарин рядом с ней. Все время рядом. Не слишком навязчиво, к счастью, но так, чтобы все видели его к Мэй интерес. От этого нельзя избавиться. Да, они обсуждали это заранее и все шло по плану…
Тарин, совсем не скрываясь, бросал на Ренцо надменные взгляды свысока, пододвигаясь к Мэй ближе.
Мэй отводила глаза.
И Ренцо не смотрел на нее, так старательно не смотрел.
Она поймала его лишь один раз, в самом конце, почти случайно. Прямой взгляд, глаза в глаза, лишь на мгновение… и в его взгляде тепло.
37. Сестра ветра
Но сборы в дорогу неожиданно принесли облегчение.
Словно что-то в жизни закончилось, и теперь начинается заново.
И в путь. Верхом. Рядом с братом.
Прочь отсюда!
Домой.
Свобода. Мэй ощутила это только сейчас. Она свободна.
В первое утро дороги она была почти счастлива.
И именно тогда твердо верилось, что все уляжется, и они с Ренцо смогут встретиться вновь. Нужно лишь немного подождать. Все будет хорошо. Обязательно, иначе и быть не может.
Но чем дальше они уезжали, тем сильнее подступала тоска.
Как раньше не будет.
И, чтобы не случилось теперь — ее сердце осталось здесь. И сердце ныло.
На третий день Мэй поняла, как что-то изменилось.
Ощущение его присутствия. Нет, еще не рядом, но где-то ближе. Так, словно Ренцо не остался в Илое, а едет за ней.
Он ведь тоже в Микою собирался, трибуном. Не сейчас, позже… но решил не ждать? Им по пути?
Верхом они едут быстро, куда быстрее, чем шли домой пешие илойские легионы, а Ренцо, если один, едет еще быстрее. Пять дней по Северному пути до Иримина, где Мэй когда-то продали на рынке, потом они свернут на восток, на Адару и к Нижним горам, а Ренцо поедет дальше на север до Хатоги.
Пять дней друг за другом.
А потом так безумно далеко.
Хотелось оставить для Ренцо какой-то знак на дороге. Хотелось встретиться, остановиться, подождать его. Ведь они уже уехали так далеко, Гильдия не может следить за ними здесь. «Подожди», — говорил Юттар. «Еще не время».
Слишком близко.
В Иримин не заезжали, Юттар не любил города, да и она, пожалуй, тоже. Не хотела снова видеть и вспоминать. Джийнарцы вставали лагерем в поле, ставили шатры.
«Подожди».
А за Иримином Ренцо неожиданно поехал за ними следом. Не в Хатогу, за ними. Мэй не могла ошибиться. И даже расстояние сокращалось все быстрее. Он ехал до глубокой ночи, мало спал. Теперь уже не дни, а часы пути разделяли их.
Так близко, что даже воины Юттара начали чувствовать, что за ними идут.
И Мэй не смогла больше…
Никто не в праве ей запретить.
* * *
Костер в ночи она увидела издалека.
Котелок на огне, и что-то булькает в нем.
И Ренцо.
Он стоял, глядя на нее. Ждал. Чувствовал… а, может, просто услышал стук копыт. И улыбался счастливо и немного взволнованно.
Шагнул ей навстречу, поймал, едва она спрыгнула с лошади.
И ничего в мире уже не важно.
Пусть на одну ночь. Пусть пока невозможно остаться, завтра на рассвете он поедет в Микою, где его ждут, а Мэй — домой. Но здесь и сейчас это не важно. Хоть немного успеть.
Они обязательно будут вместе.
Они целовались под звездами у костра и любили друг друга. И долго лежали, укрывшись одним плащом, болтая о всякой ерунде. Столько всего важного хотелось друг другу сказать, столько мыслей было у Мэй в голове, но сейчас, здесь — не выходило. Прошлое тяжело и страшно, а будущее так туманно, что в него не заглянуть. Есть только эта тихая ночь.
И так прекрасно чувствовать его рядом, его прикосновения и его объятья, его запах… слышать его голос. Слышать: «я не могу без тебя» — горячо и искренне. Понимать, что нужна ему. И что он ей нужен, как еще никогда и никто.
До рассвета.
И расставаться с твердой уверенностью, что скоро увидятся снова, иначе не может и быть. Только что-то такое в его глазах…
* * *
— Попрощалась? — Тарин первый встретил ее, выехал на дорогу, ухмыляясь криво и зло.
— Это мое дело, — твердо сказала она.
Мэй еще готова выслушать от Дина, что она неправа и что поступает неправильно, но от Тарина слушать не станет. Он не имеет права.
— Сегодня Юттар велел не мешать тебе, — сказал Тарин. — И я не могу запретить тебе делать то, что ты хочешь. Но никто не сможет запретить мне убить илойца, особенно, если я встречу его в джийнарской степи. Это мое законное право, запомни. Если он приблизится к тебе — я его убью.
* * *
Когда на исходе зимы Ренцо влез в ее окно в Лааше, Мэй была готова визжать от радости и рыдать от страха за него.
Потому, что это Лааш. Потому, что Ренцо илоец. Потому, что если охрана увидит илойца, лезущего к ней по стене, то сначала убьют, и только потом станут разбираться, что он тут делал.
И даже если начнут разбираться сразу, то все равно убьют. И даже Юттар не станет останавливать их, потому, что лазить в спальню к принцессе не позволено никому. Никому не позволено тайно проникать во дворец. Юттар не станет выгораживать и помогать не станет. Он может слегка прикрыть глаза, сделать вид, что не чувствует присутствие чужого, но если Ренцо попадется — это смерть. Это его проблемы. Как бы там ни было — Ренцо враг, вражеский солдат, который до сих пор на службе. А с вражескими солдатами в Джийнаре не церемонятся.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
