Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
Итак, плот! Где он может быть? Не зная обычаев бортовой жизни на «Мона Лизе», следовало искать в местах, отведённых для размещения плотов по инструкции, то есть на специальной раме возле бортов верхней палубы. Ничего похожего на контейнеры СОЛАС Муромцев не мог там припомнить. Возможно, их вообще на судне не было. В Диких Водах к этому относились беспечно. На «Морской лисице» из спасательных средств держали одну маленькую надувную лодку, а на «Чёрном песце» полагались на шлюпки. Здесь тоже могли думать по старинке. С другой стороны, компактный плот на шесть или на десять человек вполне мог храниться в форпике или пустующей каюте, отведённой под кладовую.
– Бардак начинается с не пришитой пуговицы, а заканчивается выстрелами в карауле, – прошептал Денис заученную в армии мантру.
Вместо стрельбы в карауле с неопределённым исходом бардак на «Мона Лизе» сулил гарантированную гибель в море.
«Сто пудов, что тут крандец тоже начался с утерянного гюйса», – Муромцев подошёл к ближайшей каюте и открыл дверь, чтобы проверить, есть ли за ней что-нибудь полезное. Вдруг лежит ПСН-6 или хотя бы спущенная автомобильная камера?
В каюте был кавардак. Плавало постельное бельё, журналы, какая-то одежда. Спасательного плота не было. Держась за дверь, Муромцев переждал крен, обернулся и его чуть не схватил высокий тёмный человек. Лаборант отскочил. Человек надвигался, одной рукой опираясь о переборку, а другую вытянув и растопыренными пальцами хватаясь за воздух возле лица Дениса. Глаза были зажмурены. Судно качнуло. Они полетели к левому борту. Массивный, наголо бритый квартерон с мясистым носом и толстыми щеками замычал. Он оттолкнулся и шагнул к Денису. Короткие крупные пальцы цапнули пустоту.
Человек был ужаснее всех пришельцев вместе взятых. Денис шарахнулся и принялся тыкать его в грудь, как рапирой, ножом, который сам оказался в руке. Муромцев не помнил, как его выхватил.
– На, сука, на! На! На! Тварина… Сдохни, мразь! – в экстремальной ситуации Денис предпочёл сначала заколоть, потом спрашивать.
Были слышны только хлопки, с которыми туповатое остриё протыкало синтетику спасательного жилета.
Казалось, нож не пробивает тело ночного гостя. Он втыкался неглубоко. «Мона Лизу» качнуло. Они переместились к другой стене коридора. Темнокожий моряк заорал, но в тот же момент нож глубоко утонул в его груди, войдя по самую рукоятку – Муромцев случайно попал мимо грудины и рёбер. Моряк схватился обеими руками, но шхуну опять завалило, клинок выехал у него промеж ладоней, он потерял равновесие и повалился навзничь, а лаборант остался стоять с тесаком навытяжку. Моряк с «Мона Лизы» бултыхался в воде, спасжилет поддерживал его. Булькал, плевался кровью – клинок проткнул лёгкое. Денис развернулся и бросился наверх. Обыск форпика и кают был забыт.
Трюмная обстановка ломала любые планы.
Выскочив на шлюпочную палубу, лаборант с перепугу едва не списался за борт. Поехал босыми ногами по настилу, но успел раскорячиться как краб. Затормозил задом о фальшборт, переждал, когда судно качнёт обратно, торопливо отбив чечётку босыми ногами, по диагонали достиг рубки.
Успел.
Плечом впечатался в переборку, едва не выронил окровавленный нож и, держа его перед собой, заскочил внутрь, споткнувшись о комингс и едва не снеся себе полбашки. Осмотрелся, запалённо дыша и едва соображая, что видит и где находится. В рубке не было ни единой живой души. Хотя бы на время можно укрыться в безопасности.
Улучив момент, Денис задраил дверь.
– Что это было? – выдохнул он.
Вопрос, на который ответ он дал сам себе, не был задан напрасно. И хотя Муромцеву было до помутнения рассудка страшно, поиск объяснения помог унять хаос в голове и успокоиться, насколько это было возможно.
В трюме был не зомби. Никакой не мертвец, а живой товарищ по несчастью, который зашкерился от убийц во время резни и потом так же искусно укрылся от старпома. Возможно, его тут специально оставили за грехи или он спятил от страха и его бросили. А сейчас он услышал человеческую речь и вышел посмотреть, кто явился посреди ночи. Явно же не пираты? Оказалось, гидроматрос.
Денис вознамерился покинуть «Мона Лизу» любой ценой, пока на него не навесили безвинную жертву и не причислили к пиратам на полном основании, повязав кровью, чтобы в случае неподчинения сдать полиции.
Лаборант не раздумывал над тем, как пираты понесут заявление в участок. Он даже подумал, что коллеги по институту смогут всю жизнь держать подчинённого на коротком поводке. Он хотел теперь одного – пустить ко дну «Мона Лизу» или не возвращаться в Россию вовсе.
Денис приник к иллюминатору. Ходовые огни поменяли положение. «Чёрный песец» развернулся и огибал риф, чтобы зайти с подветренной стороны. Двигался малым ходом, садил прямо по курсу плотным галогеном поискового прожектора. Несмотря на эхолот, корабль рисковал напороться на камни, но пираты хотели снять члена экипажа, не дожидаясь рассвета.
«Признали своим? Проведали, что я убил моряка!» – проскользнула заполошная мысль, и Денис даже не расценил её как признак надвигающегося безумия, а просто перепугался.
Однако выбора не было. Лаборант раздраил иллюминатор, выставил в него фонарь и врубил на полную – показать, что он ещё жив и оценивает спасательные манёвры.
«Чёрный песец» уходил из зоны видимости. Но прежде, чем корма скрылась за краем иллюминатора, с неё замигал сигнальный прожектор. Пираты давали знать, что его видят.
Надо было готовиться к посадке на шлюпку. Муромцев накрыл стробоскоп ладонью, осмотрелся, ища какой-нибудь фал или ручной лот с линём, чтобы обвязаться и не идти за борт без страховки, но здесь был только штурманский уголок и койка, да трап в ходовую рубку.
Палуба под ногами в очередной раз приподнялась, но опустилась и дрогнула. Послышался тяжёлый удар.
«Киль! – подумал Муромцев. – Шхуна встала килем на риф? Но это значит… Насколько она погрузилась?»
Он вдруг заметил, что качка унялась. В иллюминатор он увидел, что волны перехлёстывают через фальшборт.
«Железная посудина набрала воды и тонет с ускорением!»
«Мона Лиза» начала необратимо медленно крениться на левый борт. Муромцев одним прыжком оказался возле двери, раздраил и успел выскочить из рубки, пока комингс не накрыло водой и не пришлось вдобавок преодолевать её сопротивление. Он побежал по палубе, вверх, к правому борту. Палуба дрогнула. Цепляясь за камни, судно неспешно сползало под ударами волн и ветра. Оно готовилось лечь на бок и упокоиться на рифе, прикрытое водой, обрастая ракушками и кораллами. А, может быть, впоследствии подняться над поверхностью Атлантического океана, вытолкнутое с участком дна преобразующей работой пришельцев. И остаться на грязном от павшей ржавчины островке печальным напоминанием об упадке человечества, истлевая под дождём и дырявя шпангоутами облупившийся синий корпус, разъеденный в труху солью.
Лаборант кожей почувствовал приступившую к «Мона Лизе» смерть. Он бросил фонарь и нож, пал на четвереньки и расторопно поскакал, как гамадрил, перебирая всеми четырьмя конечностями. Прыгнул к фальшборту, уцепился за леер и в этот момент судно перевернулось.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
