Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
Лучшего нельзя и представить.
* * *
Мне очень нравилось помогать людям, но эта помощь требовала жертв. Я расшибся бы в лепешку ради того, кто хочет быть трезвым и здоровым. Реабилитация сродни волшебству. Но есть люди, которые просто не хотят меняться. Им скучно без игрушек, парней/девушек/супруг/супругов/домов. Или им просто надоели проблемы с законом, ссоры с родителями, и поэтому они дают согласие лечь в реабилитационную клинику, но на самом деле меняться они не хотят. В Малибу мы называем таких людей «гастролерами». Допустим, они селятся в «Обители», ложатся на тридцатидневный курс экспресс-терапии, а потом — сбегают. Затем родственники кладут их снова, уже в другой рехаб, платят шестьдесят тысяч долларов в месяц. И все повторяется с начала. У меня бывали пациенты, которые сменили 10–15 рехабов за пять лет.
Если люди хотят измениться, им для начала нужно признать свою зависимость. Нельзя бесконечно давить на жалость. Надо сказать, что наркоманы и алкоголики — выдающиеся притворщики и плакальщики. Но чтобы признать свою зависимость, нужно смирение, которое, увы, редко бывает свойственно людям с моим характером. Мы попадаем в беду и клянемся Богу, что это никогда больше не повторится, молим о помощи, заключаем якобы нерушимые пакты с нашим подсознанием и остальным миром. А потом в двери настойчиво стучится наше эго, и мы забываем прошлое. И вот мы уже опять пьяны, снова торчим. Потому что в глубине души мы никогда не хотели меняться.
В рехабе «Ривьера» я видел все это много раз. Люди приходили, поджав хвосты, и тысячи раз клялись мне, что они хотят стать чистыми, трезвыми, хорошо себя вести, — о бещали все что угодно, лишь бы я помог. Но как только они распаковывали свои вещи — начинали нарушать правила, пропускать комендантский час, отказывались посещать собрания и так далее и тому подобное.
Иногда попадаются отпетые заблудшие души. Эти духовные вампиры влачат нищенское существование, но они слишком ленивы, чтобы что-то изменить, поэтому они изливают свой яд на других и постоянно скандалят. Из-за всего этого моя душа устала. Родственники платили мне за реабилитацию пациентов, но я понимал, что результат будет нулевой, прогресса не ожидается и рано или поздно эти люди снова сядут на иглу. Эта мысль разлагала меня изнутри. Эти деньги доставались мне потом и кровью. Эти вампиры высасывали жизненные соки из окружающих и лишали энтузиазма тех пациентов, которые действительно хотели вылечиться. Потом они уходили, брались за старое, ложились в другой рехаб, и все начиналось заново.
Через пять лет рехаб «Ривьера» начал меня тяготить. У меня появилось больше седых волос, ныла шея и поясница, не говоря уже о том, что мои отношения с Хейли попали под удар и близились к точке невозврата.
Потом сорвался один из моих лучших друзей, который вел наши дела. Он ничего не мог довести до конца, и наше совместное предприятие разваливалось. Ладно бы, если бы он был просто сотрудником, но, как я уже сказал, это был один из моих лучших друзей. Я любил его и не мог понять, почему он так поступает. Только потом я узнал, что он взялся за старое и все время был под кайфом.
Пришлось продать «Ривьеру» за бесценок одному парню из Малибу. У него была тяжелая судьба, много лет назад мы вместе с ним сидели на игле, но он, как и я, сумел завязать, и теперь его дела идут превосходно. Он слышал, что я хочу продать клинику, и спрашивал: может ли он купить ее вместе со своим партнером? У них не было больших денег, но это не важно. Я знал, что дело нужно передать человеку с таким же прошлым, что и у меня, — пусть даже у него не так много денег. Вместе со своим деловым партнером он проделал колоссальную работу. Я ходил к нему на занятия по программе «12 шагов», мы и сейчас часто общаемся.
Порой в моей жизни происходили серьезные перемены, и я понятия не имел, что они мне несут, что ждет меня дальше. Исключение из школы. Переезд из Огайо в Калифорнию. Увольнение из «Каньона».
Но не в этот раз.
В этот раз я точно знал, что мне делать.
* * *
В 2011 году в старом торговом центре освободилось несколько торговых точек. Место называлось Виллидж Пойнт-Дюм в Малибу. Новый владелец торгового центра выселял бар и нескольких арендаторов, и весь комплекс отчаянно нуждался в обновлении. Пришло время осуществить свою мечту. Пора было открывать предприятие SunLife Organics. SunLife — жизнь солнца. Символом предприятия я выбрал розовый лотос — красивый цветок, который произрастает из грязи и отбросов.
Как и со всеми другими предметами страсти в моей жизни — с музыкой, женщинами, наркотиками, — я упорно преследовал свою цель: открыть органический бар, где будут подавать натуральные соки и смузи. Пусть у меня не было бизнес-плана, финансирования, идеи управления предприятием общественного питания, зато я был одержим своей мечтой. Она никогда не сбылась бы без помощи Хейли, но я буду откровенным и скажу, что наши отношения едва не рухнули окончательно, когда моя мечта сбылась.
Несколько месяцев подряд я постоянно был на нервах, так как открывал свое предприятие. Дело закончилось тем, что мы с Хейли подрались… Я очень боялся провала, и мне нужен был человек, на которого я смог бы свалить вину. Поэтому я сорвался на Хейли, попросил ее забрать деньги из сейфа и уйти из моего дома и моей жизни. Моя вторая сущность требовала выхода из ситуации на моих условиях, пока еще есть такая возможность, пока ситуация не вышла из-под контроля. Старые привычки живучи.
Той ночью Хейли спала отдельно от меня, а наутро сказала: «Я запрещаю тебе разговаривать со мной таким тоном».
«Ладно», — ответил я.
Больше такого не повторялось.
Слава Богу, она осталась со мной.
Тогда наша экономика здорово просела, и складывалось впечатление, что ей уже не суждено восстановиться. Но мы особо не волновались. Шаг за шагом мы реализовывали свой план. Мы подбирали отличные по своему качеству ингредиенты, собирали самую качественную продукцию со всего мира, нанимали местных ребят и хорошо им платили. Теперь у нас было место, где собирались наши друзья и соседи. Образовался круг единомышленников.
Я говорил Хейли: «Если мы заполучим сто клиентов в день, считай, что дело в шляпе».
Почему сто? Без понятия. Я никогда не производил никаких расчетов, не подсчитывал прибыль и убытки, — я даже не знал, что это такое. Я прикинул, что сто человек — это приличная цифра, но в то же время не заоблачная.
Через год мы преодолели все препятствия и были готовы открыть двери.
«Сто человек, — повторял я, успокаивая себя. — Только сто. Больше нам ничего не нужно».
В последний день перед открытием на улице остановился школьный автобус, оттуда выбежали мальчики и девочки. Они подбежали к двери, принялись дергать за ручку, но было заперто. Я хотел сказать им, что мы еще не открылись, но на лицах этих ребят был написан такой восторг, такое счастье, что я не мог им не открыть.
Тут подошла вожатая и попыталась угомонить детей.
— Дети, уймитесь. Мы уходим. Они еще не открылись.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
