– Можете выходить, – бросил первый куда-то вниз. – И выносите, сейчас будем считать.
На палубе началось оживление, и Глеб, сделав осторожное движение, заглянул через иллюминатор в каюту.
Там стоял стол, ножки которого были привинчены к полу, – совершенно пустой.
Из трюма один за другим были извлечены и доставлены в каюту три тяжелых жестяных ящика – таких, в каких обычно перевозят театральный реквизит – рифленая жесть, обитые металлом уголки, надежные замки с пломбами. На ящиках не было никаких надписей. Обходились с ними очень бережно.
Двое русских, потоптавшись на палубе, проследив за тем, как достают ящики из трюма, вернулись в каюту.
Глеб еще раз заглянул в иллюминатор, воспользовавшись тем, что люди в каюте сейчас заняты делом и не станут глазеть по сторонам. Однажды убедившись, что на корабле чужих нет, они потеряли бдительность Русские уселись рядом с ящиками, глядя на них неотрывно, словно им собирались показать фокус. Русских па корабле было только двое. Вес остальные имели арабскую внешность – темные волосы, маслянистые глаза, бороды, усы Сверкали золотые перстни на пальцах, и непременной деталью являлось оружие. Тут оно было у всех. Когда автоматы мешали, их клали прямо на пол каюты, отодвигали ногой, но никогда о них не забывали …Пломбы с ящиков были сорваны, крышки подняты, и Глеб увидел, как из первого ящика, ближе всех стоящего к столу, двое арабов принялись выкладывать пачки денег, складывая их по десять в штабеля – стодолларовые банкноты по десять тысяч в каждой пачке.
«Сколько же во всех трех ящиках?!..»
Такого количества денег в одном месте Глебу никогда раньше видеть не доводилось.
«Что же здесь происходит? Похоже, какая-то крупная сделка».
Но о таких крупных сделках можно прочесть разве что в бульварных газетах, посмотреть гангстерские фильмы, где все преувеличивают раз в сто. В реальной жизни такие сделки, как правило, ведутся только на государственном уровне и, как правило, не наличными деньгами.
Здесь же творилось что-то фантастическое. Русские время от времени просили дать им ту или иную пачку купюр. Они пролистывали пачки так, как шулер пролистывает колоду карт – только мельтешили бумажки, а затем, махнув рукой, показывали на железный ящик.
Пересчитанные деньги, вернее, даже не пересчитанные, а пощупанные, опять запаковывались. Счет велся сотнями тысяч долларов. Пачки складывались в блоки по сто тысяч и после этого опускались в цинковый ящик.
Долго же им пришлось бы считать, если бы они вознамерились слюнявить пальцы или даже пропускали бы деньги через счетчик купюр. А так операция заняла около получаса. Сколько они там насчитали. Сиверов не знал, ведь не мог он постоянно торчать в иллюминаторе.
Сиверов услышал, как кто-то из арабов все так же по-английски сказал:
– Как видите, мы свою часть договора выполняем.
– А мы свою выполнили еще раньше, – Глеб узнал голос соотечественника.
Глеб опять заглянул в каюту. Все три ящика стояли с поднятыми крышками, и один из арабов аккуратно ровнял тыльной стороной ладони содержимое. Так поступал бы, наверное, прапорщик, складывая пачки с дешевыми сигаретами.
"Ясно, что покушением на генерала Разумовского здесь и не пахнет. Какое-то совершенно другое мероприятие. Хотя кто знает… Ехали же они за Разумовским всю дорогу от оперативной квартиры. Такие совпадения не случайны – ночной приезд генерала ФСК и масштабная акция передачи денег от арабов русским. Тем более, эти двое в дождевиках – скорее всего, сотрудники спецслужбы. Слишком уж уверенно они себя чувствуют, так, будто занимаются вполне законным делом или имеют солидное прикрытие, ничего не опасаются.
Судя по их поведению, деньги им не принадлежат, они лишь курьеры".
Один из них сказал напарнику на родимом русском:
– Хватит рассиживаться, нас уже давным-давно ждут. Деньги проверены, уложены. Как смогли, так и пересчитали. Давай, иди к лодке, а эти ребята пусть носят, они же наши должники, а не мы их, – и на ломаном английском он обратился к арабу в капитанской фуражке, объясняя, что тот теперь должен сделать.
Араб согласно закивал, поднял автомат с пола, повесил его на плечо и направился к борту, к которому была привязана моторная лодка.
«Да что же это за деньги? – терялся в догадках Глеб. – И откуда они в таком количестве здесь, на потрепанном суденышке? Неужели это те самые фальшивые деньги, напечатанные еще в семьдесят пятом году, и сейчас их привезли назад в Россию? Но зачем? Какова здесь роль генерала Разумовского?»
Размышлять было некогда. Глеб увидел самое главное – деньги есть, и немалые. А деньги, как известно, двигатель преступления.
Два араба взяли тяжеленный ящик и с кряхтением поволокли его, гремя окантовкой о палубу, к тому борту, у которого была привязана моторная лодка. Сопровождал их один из русских, второй остался в каюте.
"Интересно, они сразу все деньги загрузят в лодку или сделают три ходки? Ведь рискованно класть все яйца в одну корзину. Вообще-то рискованно все то, что делают эти люди. Перевозить деньги на моторной лодке?
А вдруг лодка перевернется? – Глеб почувствовал, что волнуется – так, словно эти деньги были его. – И все-таки, что здесь делает генерал Разумовский? Какова его роль? Он следит за кем-то или следят за ним? Возможно и то, и другое, – решил Глеб. – Если учесть ту сдержанность, с которой генерал отнесся к предупреждению Потапчука, то можно предположить, что Разумовский сам отслеживает ход этих денег. Возможно, ФСК тоже занимается разработкой и проверкой – уточняя, были ли на самом деле уничтожены все фальшивые деньги в девяносто первом году. И генерал знал, что деньги прибудут в порт сегодня. Потому и приехал. Нет! Слишком неосторожно, он держится на виду. Но следили же и за ним.
Возможно, его пустили по ложному следу и сейчас где-нибудь на территории порта кто-нибудь таскает точно такие же ящики, как эти, и генерал Разумовский уверен, что деньги в них. А когда люди Разумовского возьмут те ящики, они окажутся пустыми. А эти ящики уже уедут на банковском броневике".
Все эти предположения Сиверова, путанные от недостатка времени на раздумья, казались ему маловероятными, но они хоть как-то объясняли присутствие генерала Разумовского в порту.
"Не может быть столько настоящих денег! Скорее всего, это на высоком уровне изготовленные фальшивки, которые собираются выбросить на рынок России.
Допустим, деньги уничтожили в девяносто первом году, но до этого часть их была переброшена в дружественную арабскую страну, и вот теперь диверсия осуществляется уже против нас. Не знаю, так ли это, но деньги наверняка фальшивые, – лихорадочно соображал Глеб, – но для того чтобы убедиться, фальшивка это или нет, я должен иметь на руках хотя бы несколько купюр".
Глеб не знал, что предпринять. Конечно, он мог устроить пальбу, в заварухе выхватить пару пачек долларов и с ними попытаться скрыться, прыгнув в лодку. Но это было бы чрезвычайно рискованным делом. К тому же можно привлечь внимание людей генерала Разумовского.
