— Повоняй, пан, немного! — в отчаянии обратился пилот к сатирику. — Того и гляди опять напрут. И чего это наши ползут, как сонные мухи? Их бы оружие тоже пригодилось.
Словно услышав его, консультант разогнал несовершеннолетнюю общественность с помощью своей машинки для заметания листьев, в изобилии украсив упомянутую общественность кусочками сухого и свежего лошадиного навоза.
И вот все пятеро пришельцев собрались у подножия своего корабля.
— Котов и лошадей на нас науськивают, — нервно жаловался сатирик. — Того и гляди собак напустят. Улетаем?
— Непонятно, — удивлялся оптимист социолог, — ведь общая реакция весьма доброжелательная. Непонятно. Впрочем, люди разные… О, понял. Ведь они же тоже экспериментируют, их тоже интересует наша реакция.
— Я считаю, надо улетать, — поддержал сатирика консультант по науке и технике. — И Януш предупредил. Так что давайте-ка… Пан пилот, к вам сзади опять сопляк подбирается, двиньте его вашей машинкой.
Толпа, похоже, и в самом деле осмелела и стала опять напирать. Даже робкий шурин ювелира до того расхрабрился, что снова бочком протиснулся к сатирику, уже немного знакомому пришельцу, и разжал у того под носом потный кулак с русским алмазом. Он бы даже и по плечу пришельца похлопал совсем панибратски, да только не мог определить, где у того плечо. Сварщик с ножницами стоял наизготове в первом ряду зевак.
Редактор больше не выдержал. Пришельцы совершенно непростительно мешкали, явно не отдавая себе отчета в том, насколько опасно складываются для них обстоятельства. Надо вмешаться. И он, прекрасно понимая, что рискует, выскочил на свободное пространство, отделявшее зевак от космонавтов, сделав вид, что его вытолкнули. Зеваки и в самом деле очень ревниво относились к смельчакам, пытающимся установить с космитами личные контакты, и бдительно следили, чтобы этого не случилось.
Вот и сейчас, не успел он, неуклюже навалившись на пилота, шепнуть тому: «Сматывайтесь немедленно!» — как уже раздался хор возмущенных завистливых голосов:
— Эй, пан, что ты к нему клеишься?
— Не подходи, держись на расстоянии!
Художник, молодец, сообразил и направил на редактора свою серебристую палку с вращающимся вентилятором на конце. Толпа немедленно отреагировала:
— Езус-Мария, прикончит бедолагу!
— Так ему и надо, нечего высовываться!
— Да не высовывался, он нечаянно выскочил. Видели, чуть не упал!
— Эй, пан, сдай назад, что у тебя за дела с ними? Храбрец нашелся!
Редактор поторопился вернуться в толпу земляков, земляки же, увидев его лицо, поняли, что этот несчастный явно не в себе, и простили его.
Художник постоял еще немного с вытянутой рукой, убедился, что редактору ничего не грозит, и выключил вентилятор.
Он же первым двинулся к вертолету.
Первый секретарь партии пришел в себя после наркоза и пожалел, что операция заняла так мало времени. К сожалению, космический конфликт еще не был разрешен. Впрочем, космиты — это еще полбеды, с ними бы первый справился. Хуже, что к вопросам космическим прибавились сугубо земные проблемы.
Дело в том, что, пока первого оперировали, в Гарволин прибыл посланец ЦК из Варшавы и теперь вместе с председателем городского совета дожидался у дверей реанимации. Вот эта опасность была посерьезней!
О ней первому сообщил хирург, когда пациент стал приходить в себя, и теперь первый, усилием воли прогоняя остатки наркоза, лихорадочно искал выход из создавшегося положения. И нашел! Когда спустя пять минут, сметая врачебный заслон, к нему прорвались варшавский посланец и предсовета, первым уже было принято решение.
С мстительным удовлетворением подумал первый о своем заместителе. Пришло время! Правда, заместитель чуть свет с разрешения первого поехал к своей родне в деревушку под Гарволином, там по всей деревне кололи свиней — событие выдающееся. Что ж, придется пожертвовать вырезкой и колбасами, кресло первого дороже.
— Мадейчак, — слабым голосом прошептал первый склонившимся над ним государственным мужам. — Мой зам. В Пшекорах… Он один может… Видите же, я после серьезной операции. Пусть кто-нибудь туда подскочит.
Председатель совета с ходу уловил протянутую ему нить спасения. Мадейчака он прекрасно знал, столь же прекрасно отдавал себе отчет в том, что в Пшекорах сегодня бьют свиней и ни одного трезвого не найдешь, но какое это имело значение?
Главное, найдена жертва, козел отпущения, надо быстренько этого козла доставить в Гарволин и свалить на него всю ответственность. Так этому Мадейчаку и надо! Сам лез в замы, вот теперь пусть и расхлебывает! Ему решать, ведь партия у нас ведущая и направляющая сила, ей и принимать решения, а он, предсовета, им подчинится, его дело маленькое. Разве что вот этот, из Варшавы, возьмет на себя ответственность.
Этот, из Варшавы был тоже не лыком шит и предпочел свалить ответственность на местных товарищей. Узнав, что до упомянутых Пшекор всего двенадцать километров, вызвался предоставить в распоряжение председателя свою машину с шофером. Председатель машину принял, но в качестве сопровождающего решил направить заведующего отделом культуры, а самому не ехать.
И тут пошли сплошные осложнения. Началось с заведующего отделом культуры, которого никак не могли разыскать. По слухам, он с утра был на рыночной площади. Послали за ним шофера, и тот тоже пропал. Розыски потерявшихся входили в обязанность специального отдела местной милиции, но в помещении милиции не было ни души. «Или тоже торчали на площади, или специально попрятались, — с горечью подумал председатель совета. — Скорее всего второе». Посланец ЦК, человек умный и опытный, твердо придерживался раз выбранной линии: не принимать личного участия ни в каких событиях, ни в какие конфликты не вмешиваться. Золотое правило! Вот почему представитель ведущей и направляющей и глава местной власти застряли в дежурке больницы, куда дежурная сестра, она же кузина жены предсовета, доставила в необходимом количестве укрепляющее и подбадривающее средство из запасов ординаторской. А на розыски затерявшихся выслали персонал морга.
«Опель» спортивного комментатора из гданьской газеты был машиной надежной, но с покрышками по всей Польше дело обстояло весьма неважно. Одну сменили в Пасленке, и это пока не доставило проблем. Однако в Нидзице уже пришлось обратиться в вулканизационную мастерскую. И только под двойным нажимом — мощным воздействием представителей прессы и значительной суммы наличными — удалось заставить рабочих мастерской залатать покрышку немедленно, а не через «недельку».
В восемнадцать десять, под Млавой, полетело третье колесо.
— Что ты понатыкал в свои покрышки? — ворчал на комментатора театральный критик. — Чем так мучиться, лучше бы купил новые!
— Попробуй купи! — раздраженно огрызнулся владелец «опеля». — Во-первых, бешеные деньги, во-вторых, не сразу найдешь подходящую оказию. Хорошо, мы живем в Гданьске, моряков достаточно, но не все корабли ходят в нужном направлении и не все моряки специализируются на покрышках, интересы у них самые широкие.
