В вечной дреме и в короне туша страшная лежит.Не проснется, не задышит, никуда не убежит.Ей – умершей королеве – вечно снится вещий сон.Спящий Бог ее назначил мертвым сторожем времен.Но однажды в хладном мраке горькой полночи глухойРастревожится глупцами вековой ее покойИ восстанет королева, дико с голоду пьяна,И всему живому в мире сразу станет не до сна…
У Тины от такого содержания и исполнения мороз пошел по коже.
– Куня, это очень сильное произведение, – пробормотала она.
– Да, – кивнул маленький охотник, остановился и свистом подозвал крыс, свободно шнырявших по бесконечным боковым ответвлениям. – Я пел его, потому что мы пришли на место Великой Битвы, в которой пали мои охотничьи крысы. И дальше я не пойду.
– Совсем?
– Я здесь потерял вожака стаи. – Куня вздохнул. – Он укусил неживого зверя! Еще немного, и тот обратился бы в бегство, но смерть настигла вожака, и…
«И ты удрал. Остальные крысы разбежались, а тварь носилась по этим подземельям до тех пор, пока не выскочила на поверхность».
– Понятно, – кивнула девушка. – Куда дальше?
– Идите вперед, – велел ос. – Веди рукой по стене, сосчитай два боковых прохода, от третьего налево и придешь.
– Спасибо тебе, Куня. Ты отважный охотник и гениальный поэт. – На этом можно было расставаться, однако ведьма поняла, что не может уйти просто так. – Скажи, пожалуйста, чем кончается «Баллада о Мертвой Королеве»?
– Тина! Как ты могла не уловить печальное настроение этого великого текста?! Я никогда его до конца не читаю и не пою. Это слишком трагично.
– Я уловила, уловила! Но все-таки?
А вот сейчас замерли все, Белосвет и Лакриций слышали это произведение Куни, почувствовали примерно то же, что и девушка, и с нетерпением ждали ответа.
– Мертвая Королева съела все живое, даже Спящего, и сама стала Спящим, – угрюмо ответил охотник. – Мир изменился.
Лаки вновь выругался.
Ос сделал несколько шагов прочь, но остановился, развернулся и посмотрел на девушку. Та с готовностью протянула ему налобный фонарик, держа за липкий от грязи ремешок. Подумать страшно, что эта штуковина побывала у нее на голове.
– Так мы договорились? – с достоинством напомнил Куня, забирая свою игрушку.
– Если главный летописец придет в восторг, – напомнила Тина.
– Он придет, – пообещал ос. – Все любят, как мы поем.
Лакриций до крови прокусил себе губу. Ну, чтобы ничего не сказать.
* * *
Московская Обитель, штаб-квартира семьи Эрли
Москва, Царицынский парк, 18 октября, вторник, 14:05
Мстислава призналась себе, что получает от происходящего какое-то извращенное удовольствие: расследовать загадочные происшествия в компании Кристиана ле Сейджа оказалось не так плохо, как предполагала фата, и даже…
И даже интересно.
Кристиан полностью разделял мнение Мстиславы о «Тиградком» – сборище ублюдков, дегенератов и проходимцев; абсолютно соглашался с тем, что шасы – кровопийцы: «Я бы сказал тебе, сколько плачу за ипотеку, но опозорю Орден»; и при этом оказался остроумным парнем и вообще отличным малым. Лет двадцать назад он наверняка вскружил бы Мстиславе голову, а сейчас фата просто решила переспать с рыцарем после окончания расследования. Без чувств, разумеется, просто по-дружески.
Если заслужит.
И пока получалось так, что Кристиан заслуживал. Во всяком случае, он подкинул прекрасную идею:
– Нужно проверить, как себя чувствует молодой де Рю.
– Для чего?
– В смысле?
– Ах… – Мстислава махнула рукой. – Извини, я отнеслась к предложению, не подумав.
– Ты меня извини, – немедленно отозвался чуд. – Я сделал его неожиданно.
