Морозов промолчал. Начальник махнул рукой:
– Ладно, теперь о серьезном. Тут эти, столичные полковники, жаловались на скуку. Надо бы им отдых организовать, экзотический.
Роман Сергеевич поморщился:
– Пусть командир дивизии организует. И еще правильнее – гарнизонный особист с прокурором. Какие у них там развлечения в моде? Пытки в расстрельных подвалах?
– Но-но, – начальник базы испуганно перешел на шепот, оглянувшись на закрытую дверь, – ты соображай, что несешь.
– Виноват, был неправ, – вздохнул Морозов. – Что они вообще от нас хотят? Я, кстати, так и не понял, по какому ведомству эти полковники. Вроде и не контрразведка, и не прокурорские.
– Бери выше, – начальник продолжал шептать, озираясь, – они даже не из министерства обороны. Из комитета.
– Того самого? – Морозов тоже перешел на шепот.
– Нет, хуже, то есть лучше. Из центрального комитета партии. Какой-то или стратегический отдел, или геополитический.
– Чудны дела твои, господи! – Роман Сергеевич вновь яростно почесал подбородок. – И что они в нашей глухомани делают? Какая тут, нафиг, геополитика?
Начбазы задумчиво сказал:
– Им виднее. Я примерно такой же вопрос задавал. Ну, не прямо в лоб, намеком. А они хохочут. Якобы места тут особенные. Влияние имеют на климат. И здесь, мол, сейчас решается, каким этот климат будет. В отношениях между СССР и Китаем. Когда они про отдых заговорили, я вспомнил, как вы удачно год назад комиссию из ставки принимали, из Улан-Удэ. Ну, на охоту их возили. Воробей твой организовал, помнишь?
– Ага, помню, – кивнул Морозов. – Такое не забывается. Нажрались всей комиссией как свиньи и заблевали мне бронетранспортер.
– Это неважно, – махнул рукой начальник базы, – главное – хорошую оценку поставили по результатам проверки. Вот, я москвичам предложил – они загорелись. Ясен пень, им такого видеть не приводилось – стрельба с бронетранспортера по убегающим джейранам.
– Сейчас на них охотиться нельзя, – мрачно сказал Морозов, – у них как раз самки беременные.
– Слушай, ты не выпендривайся, ладно? Тоже мне, защитник природы! Как его… Гринхрен!
– Гринпис, – поправил Морозов, – только они больше по китам.
– Да хоть по котам! Кто тут нам стрелять запретит?
– Да не в этом дело. Неспортивно получается.
– Прекращай, а? – рассердился начальник базы. – Этих полковников даже генералы из Генштаба боятся. Так что готовь выезд на охоту. Офицеров подбери для компании. Солдат не стоит, чтобы огласки не было. Если только водителей. Ну, сам сообрази. Это на юг вам надо?
– Да, ближе к китайской границе, – подтвердил Морозов. – Самые охотничьи места, и лишних свидетелей не будет. Кроме Воробья, возьму Викулова, Быкадорова из танкистов. Тагирова еще.
– Может, не надо Тагирова? – осторожно поинтересовался начальник базы. – Он сейчас на нервах, не напорет чего-нибудь?
– Наоборот, хорошо. Развеется, отвлечется.
– Ну, сам решай. Тебе виднее. Ты же у нас педагог, екарный бабай! – согласился полковник.
* * *
Русский в военной форме торопился по пустынной улице Сумбэра. Подошел к двухэтажному дому номер «три», остановился. Огляделся по сторонам. Никого, только скрюченный монгол в драном халате копался в груде мусора, ковыряя хлам самодельным костылем.
Русский юркнул в подъезд. Абориген, видимо, не обнаружил в грязной куче ничего ценного. Вздохнул. Жмурясь слезящимися глазами на яркое солнце, поковылял к следующему дому. Постучал в окно на первом этаже.
Дождался, когда за пыльным стеклом появится размытый силуэт, заныл противным голосом:
– Добрый хозяин, славный багатур, не найдется ли ненужной тряпицы или куска хлеба для нищего калеки?
Возмущенный хозяин ответил в том духе, что попрошайке место в брюхе у степного шакала, причем не целиком, а по кускам. Хамба-хромой, испуганно кланяясь, отошел от окна за угол. Прислонился к стене в бурых потеках грязи, отдыхая.
Прошло немного времени, когда из подъезда третьего дома вышел русский военный и поспешил в сторону железнодорожной станции. Хамба проводил его взглядом и побрел к отделению милиции.
Вскоре он уже сидел в кабинете капитана Доржи, отхлебывал из пиалы и нахваливал:
– Ай, спасибо, дорогой товарищ начальник! Какой вкусный чай! Горячий, жирный!
– Ну, рассказывай. – сказал Доржи, когда пиала опустела. Выслушал калеку. Достал пачку фотографий, положил на стол:
– Посмотри, тут нет того русского, который заходил в третий дом?
Хамба, щурясь, глядел на черно-белые карточки, то отодвигаясь, то чуть ли не прижимаясь носом к столу.
– Что, Хамба, совсем слепой стал? – раздраженно спросил Доржи.
– Плохо вижу, слезятся глаза, – пожаловался калека. – Надо глазные капли покупать, а где же взять денег?
– Будут тебе деньги, – нетерпеливо пообещал милиционер, – гляди внимательнее.
– Хорошие слова говоришь, начальник, – обрадовался Хамба, – от твоих слов и видеть я стал, как орел. Вот, узнаю, – монгол ткнул кривым грязным пальцем в фотографию. – Это товарищ начальник станции Батмунх, это товарищ Басан, это товарищ директор из строительного управления. А это вы, многоуважаемый товарищ Доржи, чтобы вы были здоровы. Где это вы все?
– Да разорвись твоя селезенка, – разозлился капитан, – я же тебе сказал: смотри русских офицеров, а не наших начальников. Снимки сделаны, когда мы были в гостях в советском гарнизоне.
Хамба важно кивнул и снова начал рассматривать карточки, водя по ним пальцем. Радостно воскликнул:
– Вот он! И здесь еще. Этот уважаемый товарищ неизвестный мне русский офицер заходил в подъезд третьего дома и пробыл там сорок минут. Я по солнцу засекал.
Доржи быстро схватил два снимка, впился глазами. Присвистнул:
– Вот это да! Это точно?
– Так же точно, как и то, что мою дочь зовут Гоецэцэг, потому что я сам так ее назвал, – заверил Хамба, – и хотя все европейцы на одно лицо, причем очень некрасивое лицо по сравнению с нашими, этого русского я отличил.
– Молодец, – похвалил Доржи, – сейчас получишь свои деньги. Завтра с утра займешься тем же самым – будешь следить за домом номер три. Только осторожно, не мозоль глаза.
Довольный калека радостно кивал. Такая работа была ему гораздо больше по душе, чем изучение содержимого мусорных баков в советском гарнизоне. Где – о, ужас! – можно внезапно обнаружить мертвого младенца.
* * *
Военная разведка не спит никогда. Начальник отделения товарищ Ши Пин вернулся с закрытого совещания в Центральном Комитете компартии Китая под утро. Сегодня обсуждали необычный вопрос. С сообщением особой важности выступал секретарь Пекинского Братства Наследников Чингисхана. Ее история насчитывала уже не одну сотню лет, и все это время представители древнего Братства тайно входили в состав китайского правительства.
