— Не надейся, — раздался из дальнего темного угла чей-то голос. Худенькая девочка откинула со лба рыжеватые кудряшки, отложила в сторону тунику, которую старательно штопала, и с сильным лирванским акцентом проговорила: Армия Андреуса никогда не истощится. Каждые десять лет его посланцы обходят все дома в Сенна Лирване и забирают самых сильных мальчиков. Если же кто-либо посмеет укрывать новобранцев или те сами надумают уклониться, спрятаться, жестоко наказывают их семью, а то и целиком все селение. Поэтому они вынуждены подчиниться.
Девочка снова склонилась над шитьем.
В тишине послышался спокойный голос Рены:
— Я, кажется, знаю отличный способ…
Шум разговоров прекратился. Все обратились в слух.
— Что ты сказала? — опомнившись первым, спросил Хок.
Рена что-то быстро шепнула Коннору. на ухо. Тот согласно кивнул. Потом она повернулась к Тайрону.
— Надо воспользоваться книгой Андреуса. А перевести с лирванского языка поможет она. — Рена указала на девочку с шитьем. — Зная тайные знаки заклинаний Андреуса, мы сможем легко их разрушить.
Хок присвистнул.
— Ты достал эту книгу? — Он встал и направился к Тайрону. — Дай-ка взглянуть.
— Нет, — твердо ответил Тайрон, пряча книгу за спину. Все замерли. Хок сделал еще один шаг в сторону Тайрона. Тересса напряглась, прикидывая, как долго они все Тайрон, Рена, Коннор смогут выстоять против отряда Хока.
Но Хок не набросился на Тайрона. Он остановился. Глаза его сузились.
— Почему? — спросил он громким шепотом, похожим на шипение.
Тайрон не отвел глаза и тоже встал, выпрямившись.
— Потому, — смело ответил он, — потому что ты слишком хорошо знаешь, что это за книга.
Хок коротко рассмеялся.
— Правильно, — сказал он. — Верно. Я знаю ее силу… но и цену ей тоже знаю… Держи эту книгу от меня подальше. Если сможешь удержать.
Тайрон криво улыбнулся.
— Да, она тяжела. Каждая страница напитана волшебством. Думаю, здесь заключена защита от Идрес, Галфрида… и, наверное, от тебя.
— И еще поиск врага на расстоянии, — добавил Хок.
— Догадываюсь, хотя прочесть еще не смог, — спокойно согласился Тайрон.
Хок повернулся к лирванской девочке.
— Нария, ты поможешь ему?
Девочка отложила тунику, воткнула иголку в рукав и поднялась.
Тайрон и Нария вышли из комнаты. Хок повернулся к Рене.
— Предположим, ты раскрыла тайну заклинаний Андреуса, освободила от чар землю. А потом что? Подумала ли о том, что обратное изменение убьет все живое на расстоянии четырехдневного пути?
Рена оглянулась на Коннора.
— Ничего подобного, — уверенно сказала она. — Этого не произойдет, если включится великое волшебство.
Лицо Хока одеревенело.
— О каком волшебстве ты говоришь? — грозно спросил он, поглядывая на Коннора.
Но тот не шелохнулся. Рена колебалась несколько мгновений. Она не отрываясь смотрела на Коннора. Он чуть заметно кивнул, и она решительно сказала:
— О волшебстве Ийон Дайин! Стоит нам расколдовать скованную землю, как оживут их древние заклинания. И ни одно живое существо не пострадает.
— Ошибаешься, — сжал губы Хок. — Войну, пожалуй, мы сумеем прекратить довольно быстро. Хотя бы ко Дню Рис. Попытаемся остановить Андреуса, пригрозив ему разрушить заклинания, опутавшие земли Сенна Лирвана. А если он не согласится? Да, нам с помощью Ийон Дайин беда не грозит. Но ты представляешь, какие разрушения и несчастья обрушатся на Сенна Лирван, на его жителей, когда рухнут связывающие их землю заклинания? Это будет похлеще тех древних разрушений, что постигли наши земли в момент сотворения злобных колдовских заклинаний, вспучивших долины, превративших горы в бездны, а плодородные луга в дно морей!
— Придется предупредить всех… в обеих странах… — растерянно пролепетала Рена. Она повернулась к нескольким лирванским мальчикам, сидевшим тихо в сторонке. — Или вы считаете, что это слишком жестоко по отношению к вашей стране?
Один из мальчиков ответил тихим, напряженным голосом:
— Рискнуть, чтобы вновь увидеть солнце, почувствовать на лице теплые капли дождя, радоваться распускающимся цветам? Ломай эти проклятые заклинания! Освобождай землю Сенна Лирван! А мы отправимся домой, чтобы предупредить своих. И пусть нас убьют, если поймают.
И вдруг все заговорили разом. У каждого были свои идеи, мысли, предложения. Тересса смотрела на Коннора, которого окружили несколько ребят и буквально забрасывали вопросами. Впервые за последние дни Коннор был оживлен и даже весел. Он словно бы рад был выложить совершенно чужим людям тайну своего рождения, свои самые сокровенные мысли. Почему? Что произошло?
Тересса отошла в глубь комнаты. Она стояла и задумчиво смотрела в крохотное окошко.
Обернувшись, она увидела, что Коннор подошел и стал рядом. Тересса хотела сказать ему, о чем сейчас размышляла, но Коннор легонько приложил палец к ее губам. Стоя сейчас совсем близко, Тересса вдруг увидела, как изменилось его лицо, выражение глаз, даже рисунок губ. Она не могла бы точно определить это словами, но что-то в нем было иным…
— Когда я был маленьким, — тихо проговорил он, — отец велел таить ото всех мои странные способности. Он говорил, что стоит мне открыться, как я стану изгнанником, чужим среди людей, даже среди самых близких. Он был прав… только сейчас все это не имеет значения. Ничто. И никто.
— И даже я? — прошептала Тересса.
Коннор взял ее руки в свои.
— Нет, — проговорил он. — Я был глупым и неуклюжим. Теперь мне все видится яснее, словно кто-то снял пелену с моих глаз. Я должен до конца постигнуть себя, понять, какая сила дарована мне. Я должен найти свой народ, если даже это означает путешествие на другую сторону света.
— И даже если на это уйдет вся жизнь? — спросила она, высвобождая руки из его ладоней. Глаза Коннора отвердели.
— Да.
— Выходит, все остальные ничего не значат?
— Значат. И очень многое, — медленно проговорил он. — Каждое живое существо что-то значит в этом мире.
«Но не я. Ничего я не значу для него. Во всяком случае, не так, как мне того хотелось бы. Я потеряла родителей прежде, чем научилась править людьми. Потеряла дядю, так и не сумев понять его. А теперь я теряю Коннора…»
Но ничего этого нельзя было произнести вслух. Она выжала из себя улыбку и сказала:
— Что ж. Но знай: тебя всегда с радостью встретят дома.
— Тересса… — потянулся он к ней.
«Любви у меня не будет… и пусть! Плакать не стану!» Она отбросила назад волосы и произнесла с холодной приветливой улыбкой:
