— Да, — согласился я, — мне самому не терпится от них избавиться.
— В какую сторону решили направиться? К Диснейленду или на юг?
— На юг, — ответил я. — Лучше знаю местность.
— Понятно. — Он кивнул. — Сможете сами найти дорогу?
— Да.
— Я почему-то так и думал, что сможете, — сказал он. Если когда-нибудь у вас появится желание снова нанести визит, в одиночку или с товарищами, увидите, что я здесь больше не живу и никто не знает, где я нахожусь.
— Благодарю за совет.
— Просто решил избавить вас от возможного разочарования. Кстати, я планирую уйти отсюда буквально через несколько часов.
— В таком случае у меня не будет возможности сообщить вам, выполнены ваши просьбы или нет…
— Я пойму…
Выстрелы прервали его на полуслове. В следующую секунду я сорвал с крючка винтовку и передернул затвор, прежде чем он успел выхватить пистолет из кобуры. Он отказался от этой мысли, потому что я навел на него винтовку. Проклятый Моралес. Вероятно, он шел за нами по пятам и находился совсем рядом, когда я выбросил передатчик. Жаль терять доверие Эмиля, но я должен поскорее убраться отсюда, и не с пустыми руками.
— Будь ты проклят, сукин сын! — закричал он, несомненно, в качестве прелюдии к остальным проклятиям, которые я не дал ему возможности произнести.
— Заткнись и слушай! — заорал я в ответ. — Это полицейский Моралес. Я надеялся, что оторвался от него…
— Моралес? — переспросил он, лицо его побагровело, и он снова потянулся за пистолетом.
Бросившись вперед, я ударил его прикладом снизу вверх.
Приклад угодил в плечо, этого оказалось достаточно. Я выбил пистолет у него из руки, потом оттолкнул, когда он неуклюже попытался провести левый хук.
— Проклятье! — прорычал я. — Я думал, у нас будет больше времени. Послушай, я на твоей стороне. Но я должен уйти отсюда. С документами и Марией. Ты поможешь?
Он сидел на корточках. Потом выпрямился, потряс головой и посмотрел на меня, потирая плечо.
— Да, — сказал он. — Помогу. Сколько у него людей?
— Думаю, пара десятков. Возьми пистолет и чемоданчик. Отведи меня к Марии.
Выстрелы звучали чаще, но по-прежнему доносились с дальнего конца поселка.
Я держал его на прицеле, пока он прятал пистолет в кобуру. Он взял чемоданчик в левую руку, снял с крючка мачете.
— Сюда, — сказал он, выглянув в окно. Подошел к стене и четырьмя ловкими ударами прорубил выход. — С той стороны нас могли заметить, — пояснил он и выскочил из хижины. Я последовал за ним.
Засунув мачете за ремень с левой стороны, он вытащил из кобуры пистолет.
— Туда, — указал он направление, в котором следовало двигаться.
Мы побежали.
Земля была влажной и скользкой, на нас падали редкие капли дождя. Пробежав футов сто, я оглянулся.
Солдаты в форме цвета хаки развернутым строем шли по поселку и стреляли. Я увидел на земле тела двоих взрослых и ребенка. Услышал крики, а еще увидел убегающих в сторону леса и реки.
Мне показалось, что мы пробежали ярдов сто, когда за спиной раздался крик, и, обернувшись, я понял, что нас заметили. Пули застучали по стволам деревьев и стенам хижин совсем рядом с нами.
Я поравнялся с Эмилем.
— Еще далеко? — крикнул я.
— Да, — ответил он. — Не думаю, что нам удастся сбежать, но она в безопасности. Смотри!
Впереди я увидел скрывающихся в лесу туземцев, матери несли на руках детей, молодые помогали старикам. Им повезло, что поселок протянулся примерно на милю вдоль берега. Немногочисленные силы, участвовавшие в операции, не могли окружить поселок, поэтому были вынуждены просто прочесывать его.
Я поскользнулся, но тотчас вскочил на ноги и побежал дальше. Что-то просвистело над головой, когда я лежал на земле. Эта часть поселка быстро становилась безлюдной. Мне показалось, что я видел Веру, уводившую Марию в заросли, но полной уверенности не было.
— Ей удалось ускользнуть! — крикнул мне Эмиль. — В укрытие! — Он побежал в сторону густых зарослей.
Я последовал за ним, и вдруг он упал. Сначала я подумал, что он поскользнулся, но потом заметил кровь на рубашке и шортах с левой стороны. Я упал рядом с ним и принялся стрелять в преследователей. Эмиль держался за бедро и живот. Я попал в одного, второй упал, сраженный выпущенной откуда-то из джунглей стрелой.
— Ты серьезно ранен? — спросил я.
Первой части ответа я не расслышал из-за страшного шума.
— …не думаю, что смертельно! Забирай документы.
— Не могу тебя оставить! — сказал я, сделав еще два выстрела.
— Меня они не убьют! Проваливай! Возьми мачете!
Он расстегнул ремень и толкнул ко мне чемоданчик.
— Мария в безопасности! Беги! — Это прозвучало как проклятие.
Я израсходовал патроны, убив еще двоих солдат, и бросил винтовку на землю.
— О'кей, — сказал я, взяв мачете и чемоданчик.
Вскочил на ноги и побежал в сторону зарослей, проклиная себя за то, что оставляю его в таком состоянии, но другого выхода у меня не было.
Услышал выстрелы совсем близко и позволил себе оглянуться, прежде чем нырнуть в заросли.
Приподнявшись на локте, он прикрывал меня из пистолета. Видимо, он неправильно оценил их намерения, потому что в следующий момент упал лицом вниз и пистолет выпал из его руки.
Выругавшись, я с треском ворвался в заросли.
X
Буквально через несколько секунд я промок до нитки. Прошел всего несколько футов сквозь густые заросли, и влага пропитала одежду насквозь. Я упрямо шел вперед, надеялся, что мне повезет, и одновременно напрягал плечи в ожидании выстрела, который убьет меня.
Удача улыбнулась мне буквально через несколько ударов сердца.
Слева от меня в зарослях появился просвет. Вряд ли это можно было назвать тропой. Просто в том направлении было меньше сопротивления, и я воспользовался этим. Наклонялся, чтобы ветви не хлестали по лицу. Трава цеплялась за щиколотки. С трудом продрался между двумя деревьями, чувствуя, как колючки раздирают одежду. Просвет немного расширился, и мне удалось преодолеть бегом футов двенадцать, но потом заросли стали еще гуще, и петли лианы пытались опутать меня.
Звуки выстрелов теперь звучали глуше и реже, иногда стихали совсем. Я выскочил на небольшую поляну, с трудом подавил желание перебежать ее напрямик и предпочел обойти. Погони я не слышал — джунгли глушили посторонние звуки, но порождали свои собственные. А затем я понял, что постепенно выхожу на какую-то возвышенность.
Мачете я пользовался крайне редко и осторожно, чтобы не оставлять слишком очевидных следов. Примерно через полчаса я уже тяжело дышал, кровь текла из многочисленных порезов и царапин, привлекая насекомых, но мое непрерывное движение, пленка пота на теле и дождь не давали им почувствовать себя хозяевами на моем теле, за исключением самых упрямых и хитрых.
