Нат на мгновение растерялась.
– Я? – переспросила она.
Работорговец кивнул и осклабился, демонстрируя щербатые желтые зубы.
Она не пошевелилась. Он ткнул ее острым копьем, и Нат дернулась. В голове было пусто. Она ощутила себя неполноценной и тотчас же поняла, что именно этого работорговец и добивался.
– Не могу, – сказала она. – Я ничего не умею.
Щербатая ухмылка работорговца погасла. Он прищурился, и его физиономию исказила мерзкая гримаса, и он замахнулся на нее древком. Нат скорчилась в ожидании удара, но его не последовало.
Подняв голову, она обнаружила, что работорговец побагровел: воротник рубахи скручивался у него на шее, будто удавка.
Нат стала озираться по сторонам: один из меченых пленников впился в работорговца яростным сосредоточенным взглядом.
Тот захрипел: ткань продолжала сжиматься, перекрывая кровь. Он завалился на спину, стукнувшись головой о металлическую палубу.
Работорговцы хохотали над упавшим товарищем. Второй пират – высокий, массивный, обнаженный до пояса и покрытый татуировками, – пнул ногой рухнувшего мужчину.
– А с этими зверюгами надо обращаться построже! – зарычал он. – Только дай им шанс, и они скинут тебя в океан. Иди в трюм и займись чем-нибудь полезным. – Он прошелся вдоль ряда меченых пленников. – Теперь моя очередь поразвлечься. Любишь играться? – спросил он, обращаясь к пареньку, который только что душил работорговца. Он махнул в сторону клеток. – Ну-ка, подними это!
Паренек растерялся и заморгал.
– ШЕВЕЛИСЬ! ИНАЧЕ Я ПРОТКНУ ТВОЮ ГНИЛУЮ ГЛОТКУ!
Меченый раб зажмурился. Припухшую кожу у него на виске испещряли темные точки: это был самый распространенный знак, который указывал на то, что у его обладателя есть способность к телекинезу. Она позволяла передвигать предметы силой мысли. Ряд грузовых контейнеров медленно оторвался от палубы. Сначала они приподнялись на несколько пальцев, затем на локоть, потом – на метр… Однако силы у мальчишки закончились, и он упал вместе с контейнерами, сотрясшими «Титан».
– ЭЙ! ОЧНИСЬ! – заорал пират, пиная раба.
– Он помер. Ты убил еще одного. Жлоб разозлится. Скоро должны появиться аукционщики. А за меченых дают больше.
– Не понимаю, зачем им этот хлам. Не пройдет и месяца, как все они превратятся в пугал.
– Вообще-то он не помер, – заявил какой-то работорговец, выливая на голову бедняги ведро черной воды. – Но, конечно, очень об этом жалеет.
* * *
Их развели обратно по клеткам. От страха ослабевшая Нат почти потеряла дар речи. Уэс безуспешно пытался успокоить девушку, растирая ей плечи и спину. Вот для чего Иво требовались меченые: чтобы повеселиться, забавляться с ними, пока их не удастся продать. Работорговцы будут развлекаться с ними, как с мухами, которым отрывают крылышки – мучить их, пока не передадут аукционщикам.
В ту ночь Нат услышала за стенами их камеры слабое трепетание.
– Что это? – спросила она Уэса, который притиснулся к двери и выглянул в дыру от пули.
– Не тревожься, это не наемники, – ответил он. – Смотри.
Нат приникла к двери. Стая многоцветных существ окружила их контейнер. Они напоминали крупных бабочек или птичек, но не были ни теми, ни другими. Они порхали в холодном воздухе, а их дивные голубые, розовые, сиреневые, золотые и серебряные перья расцвечивали ночь радугой.
– Ты их слышишь? – спросила Лианнан, чей мелодичный голос разнесся в темноте.
– Да. И даже понимаю, что они говорят! – изумленно откликнулась Нат.
– Что конкретно?.. – пожелал узнать Уэс.
Нат попыталась объяснить ему, что не столько слышит, как они произносят слова или предложения, сколько улавливает их эмоции и настрой.
– Они говорят, что у нас есть надежда. А еще нас ждут.
Из отверстия для пищи раздался шум. Нат изумленно вскрикнула: из дыры к ним в камеру полетели орешки, семечки и плоды. Нат подставила носовой платок Уэса, чтобы их поймать.
«Надежда, – подумала она. – Мы выживем. Спасибо, – мысленно поблагодарила она «птичек». – Прошу вас: мы здесь не единственные. Принесите поесть всем».
Они принялись за скудную трапезу. Нат слышала негромкие возгласы радости, пробежавшие по клеткам с пленными.
Нат выбрала тройку ягод и поделилась ими с Уэсом. Их губы покраснели от сока.
Позже Нат обнаружила, что при ней осталась колода карт, которую она всегда носила в кармане, и они стали играть, используя семечки вместо фишек.
– Пас! – проговорил Уэс с досадой, бросая свои карты. – Ты опять меня обвела вокруг пальца!
– В медцентре нас этому учили в первую очередь. Мы играли в карты. Так оценивают способности. Видно, можешь ли ты предсказывать события, читать мысли и тому подобное, – ответила Нат, тасуя колоду и снова начиная ее сдавать.
– Ну и ну! – заявил Уэс, кривовато улыбаясь. – Нечестно!
Она посмотрела ему в глаза и покачала головой.
– Вовсе нет. Я ни на что такое неспособна. У меня это просто хорошо получается, – добавила Нат с легким раздражением.
Неужели ему настолько трудно в это поверить?
Уэс хмыкнул и посмотрел свои карты.
– Пас! – воскликнул он.
Нат засмеялась.
Уэс пододвинул к ней выигрыш – горсточку семечек, но Нат поняла, что он отдал бы ей их в любом случае. Даже если бы она проиграла.
– Значит, мухлеж в карты является частью обучения? – уточнил Уэс.
– От покера мы переходим к числовым головоломкам, к моделям… Как та, что была на заслоне. – Нат взяла из колоды карту. – Кстати, ты мне до сих пор не рассказал, как стал наемником и почему ушел из армии. Помню, ты говорил, что решил не делать военную карьеру, но разве не проще было бы служить? Ну, ты понимаешь, где мы в итоге очутились.
– Если честно, то жизнь наемника честнее, чем жизнь военного, – задумчиво ответил Уэс.
– Почему? – удивилась она, откладывая пару карт на пол.
– Ты не была в армии и не представляешь себе, чего только нам не приказывали делать в Нижней Пангее, Новом Родосе, Олимпии. Именно так от солдат добиваются верности. Нас делали сообщниками преступлений. Стоит тебе хоть однажды поддаться, и в следующий раз ты сразу же соглашаешься на все: ведь ты уже переступил черту.
Уэс сбросил карты и взял новые.
Чуть помолчав, она тихо спросила:
– Так было в Техасе?
Он помрачнел.
– Да, – подтвердил он, не глядя на нее. – Мятежники не желали сдаваться. Мы загнали их в угол, но они белый флаг не выкидывали. Город опустел: никто не знал, где техасцы прячут гражданских. Я узнал об этом случайно. Меня захватили, утащили и пытали. Именно оттуда у меня шрам. У Иво – тоже. Но мы не сломались. Нас посчитали мертвыми. Нам удалось сбежать, и мы умудрились поймать одного из них. Он оказался меченым…
