– Я сейчас отдыхаю на даче. – Афанасьев одним движением руки прервал ее. – И завожу дружеские отношения с соседями.
– Понятно. – Соня любовалась спящим котенком. – Вы и правда купили его для себя?
– Была такая мысль, но как только я посмотрел на него и на вас, понял, что это не мой кот, а ваш. – Афанасьев обернулся в дверях. – Побудьте здесь, я за вами приду.
Соня осталась одна в большой светлой комнате. Осторожно уложив спящего кота на диван, она встала и прошлась вдоль стен, рассматривая картины. На камине стояло несколько фотографий, большинство из них очень старые. Внимание Сони привлек снимок, на котором маленький мальчик обнимал за шею молодую красивую женщину, смеющуюся и кудрявую.
– Это я и моя мама. – Афанасьев подошел совсем тихо. – Мне здесь лет пять, наверное. Мама была красавицей, сейчас она уже старенькая, ей семьдесят восемь лет. Я вас с ней обязательно познакомлю, она должна приехать сегодня – закончила обследование и возвращается. Ей нравится этот дом, она сама здесь все устроила.
– В смысле, дизайн? – Соня оглядела комнату. – Очень красиво, мне тоже нравится все такое… цветочное, уютное и не угловатое.
Соня почувствовала странное беспокойство, но причины его не понимала. Что-то в лице женщины кажется ей знакомым, но она никогда ее не встречала. Или встречала?
– Едем, машина готова. – Афанасьев поправил локон у Сони на лбу. – Берите своего повелителя, и в путь.
Соня осторожно взяла котенка, который тут же проснулся и недовольно замяукал.
– Тише, Тори, мы едем домой. – Соня вздохнула. – Ему какое-то время будет неуютно без мамы и остальных котят.
– Привыкнет, я уверен. – Афанасьев погладил британца. – И очень быстро. Тори?
– Ну, если он Виктор, не Витей же его назвать? А Тори – имя очень почтенное, учитывая, что кот британский.
– Отлично придумано. – Афанасьев снова поправил упавшие Сонины локоны. – Хорошее имя для такого кота.
– Спасибо вам, Дмитрий Владимирович. – Соня осторожно прижала котенка к себе. – Это…
– Не стоит, Соня. Едем же.
Машина ждала их на широкой подъездной дорожке, Соня села на заднее сиденье, придерживая мяукающего питомца. Афанасьев уселся рядом, заинтересованно рассматривая зверька.
– Нет, я бы с ним не справился. Это все равно что младенца взять в дом. – Афанасьев смеется. – Очень милый зверь, но возни с ним будет много, и я не смог бы уделять ему нужное внимание, не нанимать же специального человека для этого, в самом деле.
Машина остановилась у ворот Сониной дачи, она, прижимая к себе котенка, выскочила из салона и побежала открывать ворота. Афанасьев откинулся на сиденье, закрыв глаза. Вот она рядом – Соня. И ему это помогло.
* * *
Реутов рассматривал фотографии из старого альбома Оржеховских. Сразу видно, что снимали любительской камерой, тогда появилось много «мыльниц» и точек для проявки пленки и печати фотографий. И ради этих снимков кто-то влез в дом, рискуя быть пойманным. Или нет?
Нет. Тот, кто устроил погром в доме Сони, точно знал, что хозяйки там не будет. А это очень ограниченный круг лиц – те, кто был тогда на озере. Или кто-то, кому они сказали, или кто-то следил за домом, а может, и прослушивал его. Нужно со всеми еще раз побеседовать. Но что-то подсказывало ему, что побывал у Сони давешний покойник, потому что отпечатков пальцев криминалисты там не нашли, а у парня они как раз были разрушены каким-то веществом, и это явно сделано специально.
К тому же экспертиза установила, что пистолет, найденный у убитого, – тот самый, из которого стреляли в Соню Шумилову. Но дальше этого они не продвинулись. Когда оказалось, что отпечатков пальцев, пригодных для идентификации, у мертвеца нет, а лицо его неоднократно подвергалось пластическим операциям, следствие зашло в тупик. Конечно, Реутов знал, что все это означает. Спецслужбы.
И это его не удивило. То, что рассказала ему доктор Оржеховская, вполне согласуется с его версией. Шумилов разрабатывал в своей лаборатории какое-то вещество, оно имело отношение к репродуктивной функции женщин, и то, что профессор Оржеховский помогал ему, назначая этот препарат своим пациенткам, возможно, под видом витаминов, для него очевидно.
Что это за препарат, какое он имел действие, каковы его побочные эффекты? И почему профессор Оржеховский согласился помогать Шумилову, нарушая не только клятву Гиппократа, но и врачебную этику, и закон?
Хотелось бы знать, имеет ли убийство Лизы Шумиловой отношение к работе ее деда. Или же это два разных направления в следствии.
В дверь постучали, и практически сразу она открылась. В кабинет вошла Соня Шумилова, Реутов уставился на нее в недоумении.
– Я была в городе и решила заглянуть к вам. – Соня поставила перед ним пакет из плотной бумаги. – Вот, заехала в «Королевский бургер», купила еды.
– Присаживайтесь. – Из пакета умопомрачительно пахло мясом, и его рот моментально наполнился слюной. – Спасибо за заботу.
– Кушайте, пока не остыло. – Соня подошла к окну и посмотрела во двор. – Какое мрачное место… Собственно, я хотела узнать, когда можно забрать тело… ну, останки. Лизу нужно похоронить.
Реутов кивнул. Конечно, эксперты уже закончили с тем, что осталось от Лизы, и он сам должен был предложить Соне забрать останки, но что-то его удерживало. И вот теперь она сама приехала, а это совсем другое дело.
– Как вы собираетесь распорядиться ее останками? Кремируете?
– Нет. – Соня по-прежнему стояла к нему спиной и смотрела в окно. – Что там кремировать… У нас на Капустинском кладбище есть бронь, я похороню Лизу в могиле матери. Гроб там, и все такое. Мать бы этого хотела, она души не чаяла в Лизе.
– А вы?
– А меня она ненавидела. – Соня повернулась к Реутову и посмотрела на него в упор. – Вы же говорили с Анжелкой, я знаю. Она звонила мне. И с Еленой Станиславовной говорили. Мне совершенно нечего добавить.
– Мне жаль.
– Ешьте бургер, Денис Петрович. – Соня села напротив и подала ему бутылку с кока-колой. – Вот, с этим вкуснее. Не о чем жалеть, дело прошлое. У меня есть кот, знаете? Вот, смотрите!
Она сунула ему под нос свой телефон, и он пролистал недавно отснятые кадры с забавным котенком, рыжим и, по-видимому, очень нахальным.
– А это кто?
В кадр попал человек, который показался ему знакомым. Где он его видел?
– Это Дмитрий Владимирович Афанасьев, мой сосед по даче. – Соня нетерпеливо пританцовывала. – Нет, вы видите этого кота? Вы должны приехать и посмотреть на него. Я сейчас поеду, прикажу отпечатать эти снимки и куплю рамочки, будет красиво. Это Дмитрий Владимирович мне его подарил. Так когда вы позволите мне забрать Лизу?
– Думаю, завтра или когда вам будет удобно в следующие дни, я позвоню в морг, вам выдадут останки. – Реутов откусил от бургера и даже заурчал от удовольствия. – Спасибо, очень вкусно. Скажите, Соня, вы никогда не бывали в лаборатории своего деда?
