— Богатую девчонку можно научить самостоятельности, но в глубине души она все равно мечтает о папочке, который утешит и все устроит.
Софии внезапное отступление Каролины с передовой самодостаточности тоже не понравилось, хотя она не отрицала, что порою все бы отдала, только бы явился кто-нибудь, утешил и все устроил. Сильная одинокая девушка с личным ангелом-хранителем — это замечательно, но и иногда добрый папочка пригодился бы любому. Или мамочка. Щедрый поставщик чудесных подарков. С Хелен об этом говорить было бесполезно, она давно покончила с романтической зависимостью. Пережив три больших любви и один неудачный брак, оставшись с двумя детьми, которых она воспитывала пополам с бывшим мужем, Хелен выбрала в спутники жизни чистый наркотик. По крайней мере, с героином она знала, за что платит.
В тот вечер Софию обуяла параноидальная застенчивость, она танцевала будто в первый раз, только и думая о том, насколько заметен ее живот. Но Денни не ошибся: клиенты вовсе не находили Софию менее прекрасной и, похоже, упивались ее расплывавшейся талией. Вслух никто из них о ее беременности не упомянул, но теперь, когда она открыто признала то, на что все глазели, она попыталась трезво оценить свой успех по размеру чаевых. София не сумела точно определить, за что ей платят: то ли посетители обалдевают от беременной стриптизерши, то ли просто рады взглянуть на нормальные женские формы, но чаевые увеличились процентов на десять. Опять же, изменился и танец: теперь, когда София все острее ощущала свое тело, она и двигалась иначе. Ей стало труднее забываться под музыку. Она раздалась, нагрузка на телесную ось сместилась — и не столько по причине беременности, сколько потому, что сама София увеличилась. Она росла, и желание все забыть изрядно ослабло.
В тот вечер она вернулась домой поздно и постаралась сразу же уснуть, предложив Габриэлю лишь небрежный поцелуй вместо беседы на ночь. Утром, проснувшись, обрадовалась, что он уже ушел. София не сомневалась: ему отлично известно, о чем она размышляет, но она пока была не готова обсудить новый замысел и добиться от Габриэля совета. У доброго папочки много полезных достоинств, однако патриархальная строгость не из их числа. София черпала силы из нерассуждающей поддержки подруг, приветствовавших любое новшество просто потому, что оно исходит от Софии.
Она давно привыкла, что почти все ее знакомые считали себя вправе высказаться, не дожидаясь, когда их спросят, насчет спорного характера ее работы. В последнее время София обнаружила, что чуть ли не каждый — начиная со старика на автобусной остановке и кончая никогда не рожавшими подругами — полагал своим долгом дать ей совет касательно здоровья и будущего материнства, по этим вопросам все мнили себя экспертами. Стоило доброхотам глянуть на ее живот, как они принимались озвучивать свои твердые, высоконравственные и абсолютно противоречивые убеждения. А также озарения задним числом. И новые соображения, посланные вдогонку.
— Бет, что мне делать?
Жонглируя детьми — один на коленях, другой у груди — и одновременно вытирая молочную отрыжку со своей рубашки, Бет вздохнула:
— Поступай как знаешь, Соф. Ты ведь все равно сделаешь по-своему. А уж если ты намерена работать, то, вероятно, именно такая работа тебе и нужна. Но я обязана предупредить…
— Да?
— Речь идет о свете, костюмах, гриме, о том, чтобы сделать большой номер, я правильно поняла?
— Большой номер в маленьком пространстве.
— Отлично. Но вот чего я больше всего опасаюсь: через пару месяцев храбрая амазонка на диком мустанге может в одночасье превратиться во вздорную толстую бабу.
— Ясно. Спасибо, Бет.
— Всегда пожалуйста. А теперь, будь любезна, возьми кого-нибудь из детей. Они меня уже достали.
Работа или безработица. Новый план или старый кошмар. Ни то ни другое не сулило большой радости. Конечно, София могла уволиться, сдаться на милость соцзащиты и с благодарностью принимать скудные государственные пособия. Она могла уйти на вольные хлеба в качестве учителя или хореографа, но без материальной поддержки и клиентов, готовых платить прямо сейчас, оставшихся до родов месяцев не хватит, чтобы раскрутиться в бизнесе, и София с трудом представляла, как она станет давать по пять уроков в день с орущим младенцем на руках. Альтернатива: поймать Денни на слове и согласиться на его предложение. По крайней мере, танец, ничего не утаивающий, придаст ей уверенности. Пусть танцы беременной дамы, из скромности маскирующей свое положение, прибавляют чаевых, но они также оставляют во рту неприятный привкус. Даже когда София, гребя деньги лопатой, чувствовала себя невероятно сильной, она отдавала должное антистриптизным аргументам Джеймса, аргументам, подтвержденным ее собственным опытом. Правда, танцуя в роли властной и сильной амазонки, своими сомнениями с клиентами она не делилась. Почему бы и впредь не прикидываться самостоятельной и независимой, с вызовом насвистывая веселый мотивчик и уверяя себя, что лохи просто не врубаются? А вот смущаться в танце, оттого что на показ выставлена настоящая София, которую она норовит спрятать, совсем невесело. Эту уловку клиенты быстро раскусят, и София проиграет. Выходило, что официальное признание беременности легче решает проблему, чем усилия по ее маскировке. Ее тело в качестве рабочего инструмента обретет новое качество. Наверное. А может, и нет. Чтобы узнать, следовало попробовать, но София пока не знала, хочет ли она пробовать. С другой стороны, Софии надоело притворяться не тем, что она есть, а за квартиру и по счетам по-прежнему надо было платить. И обеспечивать будущее ребенка. Решение надо было принимать как можно скорее. Самое время продолжить опрос.
Лично Сандра не стала бы щеголять перед клиентурой разбухшей плотью.
— Не знаю, София, это как-то… чересчур откровенно. Вряд ли я пошла бы на такое.
И это говорила Сандра, которая ежевечерне щеголяла своим густо татуированным, проколотым во многих местах телом. В отношении телесных приколов она была чемпионкой среди танцовщиц, потому София немного удивилась такой категоричности. Впрочем, Хелен слыхала, что на домашнем фронте у помощницы по хозяйству ситуация не слишком розовая, и, возможно, крепчавшая связь Денни и Каролины частично повлияла на суждение Сандры.
Каролина, хотя и восхищаясь потенциальной отвагой Софии, до сих пор не могла оправиться от шока.
— И ты правда хочешь это сделать? Отдельный номер?
— Скорее, несколько номеров.
— Черт, потрясающе. Ты ужасно смелая, София.
— Дело не в смелости, я вынуждена это делать. У меня нет выбора.
— Ага, понятно, но ей-богу, это так…
— Как?
— Ну, откровенно! Так себя выставлять. Конечно… то есть… блин…
— Что же, спасибо, Каролина, за мудрый совет.
Каролина изумлялась и охала еще часа два. Пока Хелен не напомнила ей, от кого Денни узнал обо всем раньше, чем следовало. А Сандра ехидно заметила: мол, уж она-то, трахая Денни, никогда не выдавала ему секретов из гримерной. Каролина сообразила, что молчаливое покаяние облегчит ее участь.
