Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
– И все?
– Луиза, дорогая, что мне, по-вашему, делать? Я обесчестил себя, воспользовавшись вашей слабостью. Кэтлин вправе меня презирать.
Он снова встал, протягивая ей руку.
Луиза приняла его руку, чтобы выбраться из ванны.
– Нет, не вправе.
Она стояла смирно, пока он пеленал ее, точно мумию. Сжав ее плечи, он привлек Луизу к себе.
– Насчет того, что вы сказали. Чтобы у нас был роман, пока мы здесь. Я знаю, вы думаете, что это хорошая мысль, возможность открытия, если угодно, но дело может оказаться опасным для нас обоих.
Луиза взглянула на него снизу вверх.
– В каком смысле – опасным?
– Во-первых, я могу наградить вас ребенком, даже если мы примем меры предосторожности. Тогда нам точно придется пожениться, а вы говорите, что не желаете брака. А какой скотиной буду чувствовать себя я, получив деньги в обмен на плотские утехи? Потому что дело сводится именно к этому, и вы сами это знаете. Я – ваш наемный служащий. Я только сейчас начал приходить в согласие с самим собой. Я… Я очень долго ненавидел себя. Если мы продолжим это – как бы это ни называлось, – я вернусь обратно на свалку и стану вас презирать.
Луиза казалась потрясенной.
– О, Чарлз! Об этом я не подумала. Вам это не кажется забавной шуткой, верно?
– Нет, – мягко сказал он, жалея, что не может успокоить поцелуем ее дрожащую нижнюю губу. – Какие уж тут шутки.
Глава 25
Точно, ее бы следовало посадить под замок. Возвращение в Роузмонт добавило путаницы в ее запутанность. Запутанность? Есть ли такое слово? Она добавит его в кошмарственный список, на том и успокоится.
Или, вместо Роузмонта, номера откалывает Чарлз Купер? Шлет ей то такой сигнал, то этакий, будто взбесившийся телеграф. Говорит, что теперь не желает иметь с ней дела. Однако сегодня попросил ее выйти за него замуж!
Конечно, на самом деле он ничего такого не хотел. Они с ним едва знакомы! И они из совершенно разных миров, у них ничего общего. Он – герой, а она – всего-навсего глупая наследница, как бы ни строила из себя что-то значительное. Он свершил перемену в своем мире, а она только бунтует против своего.
Явиться к нему в ванную – тоже бунт. Приличная леди сделала бы вид, будто не слышит его и не понимает, чем он там занимается. Кстати, не так уж сильно он шумел, хотя она утверждала обратное. Несколько судорожных вздохов. Стон. Ритмичные всплески воды. Если бы она не стояла, приложив ухо к двери, то ничего бы не услышала.
Но, оказалось, она не может его игнорировать, придя к заключению, что ей следует ухватиться за возможность сегодняшнего дня. Заготовить сена, пока светит солнце. Насладиться каждым дюймом тела Чарлза Купера, пока оно у нее под рукой. Право же, он ей нравился, несмотря на то, что был мужчиной.
Потому что был мужчиной.
Он был восхитителен, когда стоял в ванне, и его разбухший член казался неотразимым. И было в высшей степени естественно, что она открыла рот, чтобы попробовать его на вкус. И ему, похоже, это очень понравилось.
Луизе пришлось признать, что и ей понравилось – она чувствовала в себе такую смелость и могущество, когда, стоя перед ним на коленях, целовала его с порочной исступленностью. В конце концов, он сделал с ней почти то же самое прошлой ночью. Она только ответила любезностью на любезность.
Но между ног билась и пульсировала жадная пустота, и груди по-прежнему изнывали от желания. Или Луизе просто было холодно, как и предостерегал Чарлз? Наглазная повязка закрывала больной глаз, руки по-прежнему сжимали плечи Луизы. Она не могла выдержать взгляда его здорового голубого глаза.
– Простите.
– За то, что нарушили мое уединение, или за то, что соблазнили, заставив потерять голову?
– Я вас соблазняю?
– Неужели нужно спрашивать? Я не встречал такой, как вы, Луиза. И я не знаю, что с вами делать.
«Вы могли бы ко мне прикоснуться, еще разок. Как прошлой ночью. Рукой. Или языком».
От этого ведь не случится детей, верно? Прикосновение – это еще не прелюбодеяние. Можно гладить домашних животных, ласкать и тискать, чесать за ушком. Провести кончиками пальцев вдоль спинки, чтобы она выгнулась дугой…
– Луиза? У вас очень странное выражение лица.
– Пустяки. Нет, вовсе не пустяки. Предположим, что вы согласились бы мне помочь, в последний раз. – Еще раз. Ведь ни ему, ни ей не будет от этого вреда? А потом можно нажать на тормоз и продолжать ломать комедию.
– Помочь вам?
– Как я только что помогла вам.
Он отпустил ее плечи.
– О чем вы говорите?
– Я понимаю ваше нежелание быть моим платным любовником. Правда, понимаю! Кстати, как называют мужчину, который соглашается на такое занятие? Женщин называют содержанками.
– Понятия не имею. Любовник? Жеребец? Как бы их ни называли, я не стану одним из них.
– Нет-нет, – торопливо перебила она. – Я совершенно согласна. Это было бы чистое безумие. Я не хочу, чтобы вы мучились угрызениями совести еще больше, чем прежде. Вы имеете полное право отказаться выполнять мои приказы в спальне.
– Но? Я ведь знаю, что есть «но». Знаете ли вы, что ваш язык, когда вы думаете, извивается в уголке рта, точно мягкий червячок?
Луиза спрятала язык и сжала губы. Затем начала возмущаться:
– Червяк? Какая гадость!
– Можете сами убедиться. – Чарлз развернул ее лицом к зеркалу, которое висело над раковиной. – Ну же. Думайте!
– Я не могу думать по команде! – Он торчал у нее за спиной с ухмылкой на лице.
– Не можете, вот, значит, как? Вы пытаетесь меня убедить, что вы не какая-нибудь пустоголовая дебютантка.
– Я слишком взрослая, чтобы называть меня дебютанткой, – возразила Луиза, испытывая неодолимое желание спорить.
– Размышляйте о том, как безобразно устроен мир. О движении суфражисток. О том, почему небо голубое.
Это было смешно. Луиза ни о чем не могла думать, кроме как о том, чтобы стереть поцелуем эту самодовольную ухмылку с губ капитана Купера да заставить его сунуть ладонь под ее полотенце. Если она попробует извиваться всем телом, узел, возможно, ослабеет, и треклятая штуковина свалится на пол. Тогда он сможет обнять ладонями ее бедра и убедиться, что она плачет от желания.
Сам он до сих пор был обнажен. И весьма неубедителен в роли джентльмена, который очень хочет защититься от ее похотливых атак. Сверкающие капли воды стекали с его мускулистых рук, когда он толкнул ее к зеркалу. Чарлз был, пожалуй, чересчур худощав, но сложен превосходно. Что за удовольствие было бы разделить с ним какое-нибудь изысканное угощение – пирожные, фрукты и пряное вино – в уединении их собственной спальни, свернувшись калачиком под одеялом…
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
