– И она работает?
– Работает, – ответил Хьюго. Потом улыбнулся и добавил: – Пока что.
– Мы не бу…дем ее про…би…вать. Я о…бе…щаю, – сказал Виктор.
Я с минуту изучающим взглядом смотрел на своего работодателя, лишенного возможности держаться вертикально. У него было детское личико, несколько опухшее в результате, как я полагал, многолетнего употребления лекарств. Я уже хотел было что-то сказать, когда он вдруг мне улыбнулся. Это была не просто улыбка или какая-нибудь противная, вызывающая гадливость гримаса; нет, это была широкая, искренняя, обаятельная улыбка. И видеть ее, вот такую, да еще и в столь неподходящий момент – это поразило меня больше, чем вид взрывчатки на его торсе или этих карликов под столом. Виктор наморщил свое личико, как это делают детишки на игровой площадке в детском садике, когда один из них не имеет шансов быть взятым в команду, таким, кого никто не хочет к себе взять. Потом тихим, жалким голоском он произнес:
– А раз…ве мы не мо…жем про…сто быть друзь…ями?
Это был поразительный момент для любого – мгновенная трансформация из смертельно опасного карлика в беспомощного инвалида. Сейчас он казался добрым, милым, почти достойным восхищения. Если бы Кэтлин оказалась сейчас здесь, уверен, она тут же заявила бы: «Ох, как это мило!». Но Кэтлин здесь не было, и ей в промежность никто не целился из револьвера.
– Что же, достаточно убедительно, – сказал я. – Постараюсь держать своих людей подальше от вас. Теперь следующее: что случилось с Моникой?
Хьюго спросил:
– Вы знакомы с Фатхи, дипломатом?
– С отцом или сыном?
– С обоими. Отец – дипломат, он из посольства ОАЭ. Мы продали Монику ему.
Да, у этих Виктора и Хьюго полным-полно сюрпризов, так что стоит ли особо удивляться? Но я все же удивился, даже был шокирован. По правде говоря, я был просто поражен, так поражен, что не мог придумать никакого разумного вопроса. И вместо этого сказал:
– Она была на тот момент жива?
Хьюго рассмеялся.
– Ему совсем ни к чему мертвая секс-рабыня.
Я попытался обмыслить эту информацию.
– Она еще здесь, в стране?
– Да, ее тело здесь.
Значит, она в конце концов стала трупом. Дарвин будет доволен. Но все же кое-что еще не сходилось.
– Вы наняли меня, чтобы я убил Монику. И я ее убил. Но вы отследили меня с помощью спутника, зацапали ее тело, вернули ее к жизни и продали в качестве секс-рабыни. А теперь она снова мертва, верно? Прошу простить за нахальство, но мне это кажется перебором с убийствами. Почему вы просто не заказали мне ее похитить?
Хьюго ответил, что на то у них имелись две причины. Во-первых, имел место некий конфликт интересов, поскольку они планировали продать ее террористам, а я занимаюсь контртеррористическими делами. Во-вторых, они желали убедиться, что в состоянии оживить ее после того, как хорошо подготовленный киллер сделал все, что в его силах, чтобы ее убить.
– Значит, я был кем, участником медицинского эксперимента?
– Да.
Тут Хьюго напомнил мне, что в их армии людей маленького роста имеются ученые-микробиологи и вообще специалисты практически во всех областях науки. И один из них разработал по-настоящему революционный антидот, отлично действующий против ботулина, а поскольку они в любом случае охотились за Моникой, она и стала подопытным кроликом в первом испытании этого средства. Они пришли к выводу, что я введу ей самое сильнодействующее смертельное средство, что я и проделал. Они решили, что если Моника выживет, то они продадут ее этому Фатхи. А если нет, то продолжат работу над этим антидотом.
– И он сработал, – сказал я.
– Совершенно верно. Мы намерены заработать сто миллионов долларов, продав этот антидот военным.
– Нашим военным?
– Нашим, другим, каким угодно.
– И тут снова конфликт интересов, – заметил я. – Мне не совсем удобно работать в связке с вами, если вы одновременно сотрудничаете с террористами.
Хьюго ухмыльнулся.
– Это полный абсурд. Ваше правительство само все время сотрудничает с террористами. Это у них называется инфильтрация. Мы делаем то же самое. Проникаем в их ряды, преследуя наши собственные цели, которые вам знать совершенно необязательно.
Хотя у меня уже кружилась голова, я ухитрился спросить о тех двоих, которых они хотели, чтобы я убил. Хьюго ответил, что это будет частью социального эксперимента.
– Сперва медицинский эксперимент, а теперь еще и социальный?
– Совершенно верно, – сказал Хьюго.
– А вы можете объяснить мне, хотя бы вкратце, в чем заключается ваша цель? – спросил я.
Прежде чем ответить, Хьюго посмотрел на Виктора. Тот кивнул. Хьюго повернулся обратно ко мне и сказал:
– Виктор желает понять истинную природу зла. Прежде чем вы сделали смертельный укол Монике, мы дали ей шанс – попросили сообщить нам имена двух людей, который причинили ей самую большую боль в жизни. Вы убьете этих двоих и от каждого получите еще по два имени. Виктор полагает, что у каждого из нас имеется по крайней мере двое таких, кто причинил нам самый большой, непоправимый вред в жизни. И вы, таким образом, осуществите месть в отношении всех этих жертв.
– Он начал с Моники из-за ее мужа, этого врача, так?
– Да. Мы не могли заказать вам самого доктора, чтобы вы его убили. Было бы нетрудно связать Виктора с этим преступлением. Есть такая поговорка: «Хочешь навредить врагу – накажи того, кого он любит». Поскольку сама Моника ни в чем не виновата, мы предоставили ей шанс выбрать самой: жить в рабстве или умереть.
– И она выбрала жизнь.
Виктор и Хьюго одновременно кивнули.
– Но вы же знали, что Фатхи намерен ее убить.
Виктор и Хьюго одновременно кивнули. Хьюго пояснил:
– Мы знали, что они не воспользуются в отношении нее адекватными средствами принуждения. Мы знали, что они не дадут ей времени оправиться.
– Тогда зачем вы втянули во все это меня? – спросил я.
– У нас в отношении вас имеются грандиозные планы, мистер Крид.
– Какие именно?
– Вы будете помогать нам захватывать есь мир.
– Ну, что же, почему бы и нет, – сказал я. И тут, совершенно непонятно почему, вдруг подумал о Джо Де Мео. – Я бы очень хотел вам помочь захватить весь мир и все такое прочее, но в ближайшее время я буду очень занят. Мне нужно ограбить и убить одного очень крупного криминального босса.
– Воз…мож…но, мы смо…жем вам по…мочь, – сказал Виктор.
Я с минуту обдумывал это, потом сказал:
– Вероятно, и впрямь сможете. Вы уже уводили спутник-шпион. А с беспилотниками можете управиться?
