Я предложил ему успокоиться и направился к двери. Когда я выходил из библиотеки, брат покойного продолжал рвать, метать и крыть Оливию последними словами на английском, французском и арабском языках. Он называл ее шлюхой, убийцей, даже колдуньей, кричал, что она наложила на его брата какое-то заклятие. От душевной боли и печали он был вне себя. Дом принца поражал великолепием, и тем ужаснее показалось нам то, что мы увидели на месте преступления. У дверей стояли двое полицейских. Когда мы вошли в спальню, которая, к слову, занимала весь второй этаж, я почувствовал резкий специфический запах, на который накладывался другой запах – духов «Пачули». Он был до того приторным, что меня замутило. И вот что мы увидели: на постели лежал молодой мужчина, у которого во рту торчал кляп – персикового цвета шифоновый шарфик. Руки мужчины были привязаны к спинке кровати, а его запястья были вскрыты острым предметом – в данном случае ножом. Кровь залила постель и стекла на пол.
– В газетах пишут, что все это была часть сексуальной игры, которая… хм… неудачно закончилась, – сказала мисс Пламм.
– Газеты врут, да и я тогда ошибался. Считал, что смерть наступила из-за того, что сексуальные игры слишком далеко зашли. Секс на грани жизни и смерти – вот во что они якобы играли, и я, признаться, тоже так тогда подумал. Но дело обстояло иначе. Просто Оливия хотела, чтобы мы так думали. И поначалу она своего добилась. Но это было умышленное убийство. Она спланировала все чрезвычайно умно, а уж ее побег был организован поистине образцово. Она постоянно подкидывала нам всякого рода ложные улики, чтобы сбить со следа.
– Но это все предположения, а не факты, – вставила Маргарет, которая вдруг пришла в сильное волнение, как, впрочем, и все остальные.
– Нет, это не только предположения, а факты, которые основаны на свидетельских показаниях. К сожалению, мне до сегодняшнего дня не удавалось составить из них цельную картину. Поверьте, я и сам был бы не прочь объяснить смерть принца досадной случайностью или небрежностью. Ведь я, должен признаться, восхищаюсь леди Оливией не меньше, чем вы. И я даже склоняюсь к мысли, что если бы она порвала с принцем, то ничего предосудительного в дальнейшем не совершила бы. Но я отвлекся. Вернемся к той злополучной ночи. Сиксмит, прошу вас рассказать гостям мисс Маргарет, какое заключение дала медицинская экспертиза.
Прежде чем начать, Джо Сиксмит с минуту мерил шагами комнату.
– Экспертизой установлено, что принц и леди Оливия неоднократно имели в тот день половые сношения – во второй половине дня и вечером. Установлено также, что принц был привязан к кровати до того, как ему вскрыли вены. При этом он находился под сильным воздействием кокаина и алкоголя. Мы знаем точное время, когда леди Оливию обнаружил в спальне брат убитого, после чего она бежала из дома. Вскрытие показало: принц к тому времени уже был мертв. Иными словами, с момента смерти принца до побега Оливии прошло довольно много времени. Нам известно также, что запястья ему вскрыла именно она, поскольку нож, который для этой цели использовали, был найден на постели. Отпечатков пальцев на нем не обнаружено, но это тот самый нож.
Она засунула принцу в рот свой шарф и, сев на постели, наблюдала, как он умирал. Тут у нас возникает сразу целый ряд вопросов, к примеру: получала ли она удовольствие, наблюдая за тем, как жизнь медленно уходила из принца? Испытывала ли она при этом особого рода возбуждение? Испытывал ли подобное возбуждение и принц, полагая, что она не даст ему истечь кровью и в последний момент остановит кровотечение? Находилась ли она, как и принц, под воздействием наркотиков? Последнее, впрочем, кажется мне сомнительным. Леди Оливия, не моргнув глазом, променяла свою безмятежную жизнь на удовольствие понаблюдать за тем, как он умирал. А умирал он, между прочим, долго. Жизнь уходила из него на протяжении нескольких часов. Оливия могла удалиться из спальни раньше, до того, как он умер, но не сделала этого. Ей необходимо было удостовериться, что он мертв. Что заставило ее убить принца? Если вы знаете какие-то смягчающие обстоятельства, мы были бы рады их выслушать. Возможно, впоследствии ваши показания сослужат леди Оливии недурную службу.
Хэрри прошелся по комнате, всматриваясь в лица присутствующих. Больше всех ему было жаль Септембер. Ее терзала душевная боль, до того сильная, что она не выдержала его взгляда и отвела глаза. Анжелика тоже испытывала душевные страдания – она сидела белая как полотно. Джеймс спрятал лицо в ладонях. Хотя Маргарет бодрилась и старалась держать голову высоко, снедавшую ее боль выдавали остановившийся взгляд и блестевшие в уголках глаз слезы.
– А как вы пришли к мысли, что это было умышленное убийство, Хэрри? – спросила Маргарет.
– Поначалу у меня не было ни малейших подозрений на этот счет. Они появились позже, когда я приехал сюда и побеседовал с друзьями Оливии. В сущности, я узнал ее благодаря людям, которые ее любили и сохранили ей преданность, несмотря ни на что. Мне удалось в каком-то смысле влезть в ее кожу, что и помогло дать ответ на вопрос, почему она не обратилась ни к кому из вас за помощью. Я пришел к выводу, что все вы, заявляя, что не видели ее и не получали от нее известий, говорили правду. Итак, почему леди Оливия не обратилась за помощью к друзьям?
Маргарет вскочила с места.
– Потому что помощь ей не требовалась! Она все придумала и продумала заранее – эту сексуальную игру на грани жизни и смерти, убийство и наконец собственный побег!
– Совершенно справедливо, Маргарет.
– Но в ее замыслы вмешался Его Величество Случай. Неожиданно приехал брат убитого, а Оливия никак не рассчитывала, что ее застанут в спальне принца. Но как выяснилось, великолепный план дал сбой только на этом этапе. Хотя ей срочно пришлось выбираться из района Мейфер, к чему она не была готова, остальное прошло как по маслу, – заключила мисс Чен.
– Скажите, Джеймс, зачем Оливии было прибегать к таким ухищрениям, чтобы убить принца? Что заставило ее лишать любовника жизни таким… хм… экстравагантным способом, а потом сидеть рядом и наблюдать за его страданиями? Она с самого начала должна была знать, что в преступлении первым делом заподозрят ее, что ей придется бежать из страны, а потом скрываться до конца своих дней. Ведь она не могла этого не понимать, не так ли? – спросил Хэрри.
– Не могу сказать ничего определенного, потому что не знаю. У нее с принцем были отношения типа любовь—ненависть. Он был властным и ревнивым, а кроме того, предпочитал извращенный секс, подчас даже с элементами садизма. Он обладал над ней некой властью – не только в постели, я хочу сказать. Он подавлял ее личность, ее индивидуальность. Иногда ей это даже нравилось, но бывали минуты, когда она его за это ненавидела и даже готова была убить, – заявил Джеймс.
– Он мог заставить ее сделать все, что ему было угодно. Возможно, ей надоело выполнять его приказы и потакать его прихотям и она взбунтовалась? Возможно, он слишком часто ее унижал – кто знает? Ничего подобного он на людях себе не позволял – не осмеливался. Знал, что случись такое – она для него потеряна. Оливия частенько намекала ему, что оставит его, когда любовь пройдет. Она даже несколько раз от него уходила, но потом возвращалась: не хватало характера, чтобы расстаться с ним навсегда. Она знала об этом и злилась и на себя, и на него. Думаю, под конец она пришла к мысли, что принц решил оставить ее при себе любой ценой – хочет она этого или нет, – предположила Анжелика.
