– Допустим, именно на эту площадку пошли скорее налоги, уплаченные твоим отцом, – заметил Питер. – Но в принципе ты права.
Он взял у меня рюкзак и перекинул его через плечо. Наконец я смогла вдохнуть полной грудью. Питер обнял меня за талию и увлек на травянистый пригорок под раскидистыми деревьями. Очутившись в укромном местечке, мы расстелили на земле большое одеяло, взятое из гостиницы, и поставили на него коробку с шестью бутылками пива.
Сделав по глотку из горлышка, мы закурили.
– О чем ты думаешь? – спросил Питер.
– Ни о чем конкретном, – соврала я. – Пересчитываю кирпичи в стене школы. Это хорошо успокаивает.
– И много ты их уже насчитала?
– Пока только дюжину, – отпив из бутылки, сказала я. – Скажи мне честно, Питер, ты всерьез намерен продолжать работать в «Пейдж»? Мне почему-то в это не верится.
– Нет, разумеется, – усмехнулся он.
– Я рада. Тебе надо продолжать писать.
– Но ведь я не Алистер Барнс!
– Какое отношение он имеет к нашему разговору?
– Тебе лучше знать! – Питер пристально посмотрел на меня.
– О Боже! – Я вытянулась на одеяле и поморщилась, наткнувшись на камень. – У меня совершенно нет желания говорить об этом сейчас. Давай спокойно попьем пива.
– Да, ты права, извини, – сказал Питер. Некоторое время мы молча пили пиво. Я пыталась пересчитать еще и листья на ветке над моей головой. Но сбилась, досчитав всего лишь до двенадцати.
– Какой смысл ты вкладывал в образ Элоизы? – неожиданно для Питера спросила я. – Почему она была не способна идти строго на север?
– Признаться, я давно уже и вспоминать об этом перестал, – хмыкнул Питер. – Считай, что это просто метафора. А почему ты спросила?
– Скажи мне честно, Питер, ты срисовал Элоизу с меня?
Он уставился на стену школы и не совсем уверенно сказал:
– В ней отразились характерные черты многих женщин, которых я...
– Но главным образом мои? – перебила его я. Он молчал.
– Не отмалчивайся, Питер! Скажи честно, какой смысл ты вложил в эту фразу! Для меня это очень важно!
– Ты серьезно?
– Вполне.
– Ну ладно. – Он вздохнул. – Смысл ее заключается в том, что ты предпочтешь обогнуть земной шар, двигаясь в южном направлении, чем пойдешь коротким путем, но на север.
– Неправда! – вскричала я, приняв сидячее положение. – И все равно я толком ничего не поняла.
– Все просто: это означает, что ты дьявольски упряма. Ты видишь все так, как находишь нужным, и отказываешься воспринимать то, что тебе не нравится.
– Ты считаешь меня упрямой? – огорченно переспросила я.
– Разве кроме меня тебе никто этого не говорил? – Питер рассмеялся.
Я сделала большой глоток пива, вспоминая слова Джека.
– Тебе кажется, что я не замечаю некоторых качеств Мэгс? – спросила я после довольно долгой паузы.
– Если честно, то будь я ее сыном, я бы тоже вряд ли обращал на них внимание, – ответил он.
– Ну назови хотя бы одну ее любопытную особенность!
– У нее оригинальная походка, – сказал Питер. – Как, впрочем, и у тебя. Но у нее она все-таки другая. Мэгс ходит так, словно бы знает, что кто-то наблюдает за каждым ее шагом. И старается произвести на этого человека потрясающее впечатление.
– А я как хожу?
– Как человек, думающий только о цели, к которой он стремится.
– Но при условии, что эта цель находится где-то в южном направлении! – добавила я, горько усмехнувшись.
Питер взъерошил пальцами волосы.
– Ты всегда будешь попрекать меня этим?
– Нет, только до тех пор, пока ты не напишешь новый роман. – Я подтянула колени к груди и обхватила их руками.
Питер перестал улыбаться.
– Честно говоря, мне неприятно, что ты хочешь прекратить писать книги, считая, что этого хочу я, – помолчав, заявила я.
– А мне, честно говоря, не нравятся твои отношения с Алистером Барнсом!
Ответить я не успела, потому что меня ослепил яркий свет. Из темноты кто-то сердито крикнул:
– Эй вы, паршивцы! Что вы там делаете? Мы с Питером мгновенно вскочили. Я попыталась затоптать окурок, но Питер схватил меня за руку и увлек к ограде.
– А как же пиво и одеяло? – спросила я.
– Нет времени! Пошевеливайся! Охранник уже рядом!
Питер перебросил меня через забор и сам одолел его с ловкостью обезьяны. Со стороны детской площадки доносился топот сапог, луч фонарика прыгал по прутьям ограды. Мы побежали к машине, оставленной на автостоянке.
– Стоять! – орал нам вслед охранник. – Вы у меня получите, хулиганы!
Мы с Питером успели забраться в автомобиль и сорваться с места прежде, чем он сообразил, что спугнул вовсе не школьников, а взрослых сумасбродов.
– Ну вот ты и получила то, чего тебе хотелось – нелепое и забавное происшествие, – рассмеялся Питер.
– И чрезвычайно этим довольна!
– Всегда готов доставить тебе удовольствие, – многозначительно сказал он и поцеловал мне руку.
Я затормозила на перекрестке и, в ожидании пока загорится зеленый сигнал, взглянула Питеру в глаза. И на мгновение представила, что мы с ним поженились. Навсегда.
Вспыхнул зеленый свет, я резко сорвалась с места и на большой скорости помчалась к гостинице.
Спать мы улеглись на разных кроватях.
В обратный путь мы выехали спозаранку, чтобы Питер успел к началу своей рабочей смены в «Пейдж». Машину вел он, я клевала носом, сидя рядом с ним на пассажирском сиденье. Он разбудил меня легким поцелуем, когда спустя три с половиной часа мы добрались до места.
Я сладко потянулась, взяла с заднего сиденья свой саквояж и сказала:
– Большое тебе спасибо, Питер! За все!
– Не за что, – ответил он, преданно глядя мне в глаза.
– Скажи честно, Питер, – откинув голову на спинку сиденья, спросила я, – тебе хотелось бы остаться здесь навсегда? Нет, не ради меня, а просто остаться в этом маленьком городке до конца своих дней, работая управляющим в книжном магазинчике?
– Я приехал сюда ради тебя, – пожав плечами, сказал он. – И останусь здесь до тех пор, пока ты меня не прогонишь.
– Но почему? Почему ты хочешь потратить свою жизнь на меня? – с недоумением спросила я.
– Я не считаю это пустой тратой времени. Жаль, что ты, Порция, до сих пор так и не поняла, чего ты хочешь от жизни.
Он тяжело вздохнул и отвел взгляд.
Я чмокнула его в щеку, вылезла из автомобиля и побрела в свое временное пристанище. Когда я включила в комнате свет и села на диван, часы на видеомагнитофоне показывали 8:02. Запрокинув голову, я закрыла глаза и попыталась привести в порядок свои мысли, хаотично блуждающие в моих усталых мозгах. О Джеке и его письмах, которых я так и не получила. О Мэгс с ее неподражаемой походкой, в которой выверен каждый шаг. О Питере, предлагающем мне свою «любовь до гроба». О Йене, почему-то не делающем мне никаких предложений. О Вере, продолжающей любить, спустя столько лет, Бриджа. О Бридже, все еще любящем Веру. И о Бев с ее неискоренимой гневливостью.
