— Подождите, — вставляю замечание я, — а что, если эта женщина кусает ногти или, ведь все может быть, у нее вообще нет рук?
— Правильно, — чешет затылок Феликс, — тогда она ему и деньги не сможет разменять.
Оказалось, что никто не учел таких обстоятельств. Просто до начала программы нужно как можно больше узнать о ее участниках.
Потом приходит одна из так называемых «приманок». Мы еще не обменялись и парой слов, а я ее уже ненавижу. Женщину зовут Дафной. У нее необыкновенно длинные волосы (черный — ее естественный цвет, это я сразу поняла) и ярко-зеленые глаза (настоящие зеленые глаза, а не какие-нибудь цветные линзы, я уверена). Но теперь самое страшное: у Дафны есть немного лишнего веса, но это ей даже к лицу. Ее эротичная фигура сведет с ума любого мужчину. Она вылитая Анна Николь Смит на постере, рекламирующем дамские чулки из магазина одежды «Н&М». Проезжая мимо этого плаката, мужчины становились виновниками аварий на многих перекрестках. Думаю, «Н&М» в ответе не за один распавшийся брак. Я и сама не хотела бы, сделав все необходимые покупки, сидеть в машине рядом с мужем, предполагая, что он, наверное, своровал два ананаса в супермаркете и спрятал их в свои вельветовые брюки, и спрашивать себя, почему мы не едем на зеленый свет, не кончился же у нас бензин.
Я впадаю в депрессию из-за того, что выгляжу не так, как Дафна.
Надеюсь, у нее хотя бы гнилые зубы. Вот она подходит ко мне.
— Я Дафна, — говорит она, грациозно пожимая мне руку.
Белоснежная улыбка. Идеальный прикус. Наверное, она носила пластинку еще до появления зубов, чтобы не допустить даже малейшего отклонения от нормы. К тому же красивый голос. Глубокий, зовущий, соблазнительный, манящий. Я хочу ее прикончить. Но на деле я просто протягиваю ей руку и говорю:
— Рада с тобой познакомиться.
Она пристально смотрит на меня, и я знаю, она думает: «Бедняжка. Они мне все о тебе рассказали. Да, нелегко быть одной, но не отчаивайся, что другим повезло больше, чем тебе. Не ко всем же благосклонна фортуна».
Я глупо улыбаюсь и хочу только одного, чтоб она поскорей свалила. Но Дафна не уходит. Хоть бы раз в жизни было так, как я хочу, да где там. Я испытываю к ней такую сильную неприязнь, что у меня начинается изжога Это просто невыносимо. И я рыгаю как молочница, которая, подоив коров, запьет свою тоску-печаль вином собственного приготовления, так как трактора (с ударением на последний слог) для ее милого гораздо важнее любви. Сказать по правде, я сама испытываю слабость к этому вину. Если пить его правильными дозами, то будет как раз такая фигура, как у молочницы. Скоро у меня станут мозолистыми руки, надо только посильнее тереть белье при стирке. Тогда меня уже будут звать какой-нибудь Сектой или Хильдой. И буду я жить где-нибудь на хуторе в Алльгау. Без мужа. Без детей. Зато с коровами, которые будут мычать целыми днями, поскольку мне придется доить их вручную. Из обуви у меня только и будут что резиновые сапоги, а по вечерам стану смотреть «Сельский вестник», чтобы узнать, как продать молоко по наиболее выгодной цене и какие налоги я должна заплатить со своего нехитрого хозяйства. Секс мне вообще будет заказан, так как по вечерам у меня просто не будет сил устраивать охоту на мужчин. С отчаяния я возьму напрокат какое-нибудь низкопробное порно, потому что в Алльгау ничего другого и не бывает. Так я буду сидеть с бутылкой земляничного шампанского, смотреть по видику документальную историю про жизнь каких-то школьниц (вторую часть) и, потрясенная увиденным, буду гадать, какие гинекологические заболевания были у главных героинь, а еще с удивлением обнаружу, что в семидесятые годы верхом эротичности представлялась густая растительность на лобке. Засыпать я буду, даже не помышляя об оргазме. Потому что завтра ведь снова коровы…
— Каро, что с тобой? Почему ты не отвечаешь? — Сильвестр злится. На минуту-другую я, очевидно, как-то отключилась от реальности. — Мы еще раз проработаем концепт и на следующей неделе снимем пробное ток-шоу. У нас достаточно претендентов на участие в проекте, так что все получится. Сегодня после обеда тебя примет доктор Пришель, пластический хирург, он осмотрит твою грудь!
— Я буду тебя сопровождать, — говорит Дафна, которая стоит рядом. У нее хорошие духи. Определенно «Шалимар» от Герлена. Этот чувственный волнующий аромат подходит не каждому. Но он словно создан для Дафны. Да и что бы ей не пошло?!
— Не хочу я ни к какому пластическому хирургу, — шиплю я.
— Каролин, — говорит Феликс, генеральный продюсер проекта (ему якобы лучше знать, что мне нужно). — Зрители — такой народ: чем больше у тебя грудь, тем сильнее они будут тебя любить. Ты сведешь их с ума своим бюстом. В конечном счете, это рейтинг. В камере хорошо смотрится одежда, подчеркивающая пышную грудь. Я думаю, увеличив твой нынешний размер вдвое, мы добьемся сногсшибательного результата!
Как всегда в подобных случаях, то есть когда я с чем-то не согласна и меня пытаются переубедить, я не нахожу слов, чтобы настоять на своем.
— М-м, — мычу я.
— В общем, приходи туда к четырем, — говорит Сильвестр. — Счет оплатит «Строуберри»!
Ага. Он, вероятно, думает, что я так прямо сразу лягу под нож. Вдруг, ни с того ни с сего. А после операции из-за гигантских титек меня будет перевешивать вперед, и я с громким криком брякнусь на асфальт. Мои новые сиськи полопаются, их содержимое выльется на пешеходный переход, а в довершение всего на меня еще наедет велосипедист, покупки которого искупаются в силиконовой жиже. К счастью, есть страховка в случае привлечения к ответственности. И новое, более безопасное по сравнению с силиконом средство. Дафна повторяет, что она будет сопровождать меня. Но и это еще не все. Да тут целая группа поддержки. По левую сторону от меня Дафна, а по правую — еще какая-то рыжеволосая бестия, которую я как-то раньше не заметила. Еще одна «приманка».
— Я еще даже не представилась, — трещит она, — я Ребекка и, конечно, тоже пойду с вами.
Я, пожалуй, могла бы и не упоминать, что размер чашек у нее 12 °C, D, Е, F или X. Но уж точно не А и не В. Она чем-то напоминает рыжеволосую Зору из одноименного сериала. Во время полового акта она, могу поклясться, врезается своими длинными ногтями в спину партнера, голося при этом: «О боже, да-а, да-а! Я умираю!». В сексе ей не нужно длинных увертюр, она грубо, с каким-то остервенением набрасывается на своего бойфренда. Она даже не знает, в чем разница между вагинальным и оральным оргазмом, потому что она испытывает его сразу во всех местах и по десять раз за ночь. Где та огромная воронка, которая засосала бы Ребекку вместе с Дафной? Одна мысль о том, что мне придется идти к пластическому хирургу с этими дамочками, приводит меня в отчаяние. Я судорожно перебираю в голове способы, как бы от них избавиться, но ничего подходящего не приходит на ум. В конце концов, довод, что я недостойна их общества, вряд ли прозвучит убедительно в моих устах.
У меня звонит мобильник. Это Роланд.
— Я подыскал нам замечательную квартиру, — говорит он с энтузиазмом. — В районе Эппендорф в Гамбурге! Шесть комнат, двести квадратных метров. Две ванны. Здание — само по себе памятник архитектуры. О чем еще можно мечтать? И все по смешной цене. Ты удивишься, Каро. Ватцельборн отдыхает по сравнению с Гамбургом. Да и Берлину есть чему у него поучиться. Я сразу полюбил эту квартиру. И ты тоже ее полюбишь!
