– Просто потому, что на этот раз я намерена позаботиться, чтобы основания для развода, которые я ему назову, стали неоспоримыми. В конце концов, в городе полно салунов, а в них – одиноких мужчин, которые не откажутся... кгхм... – Элизабет побагровела от смущения, стараясь подобрать подходящее слово. – Не важно, – она потупилась, – главное, что через несколько часов основания для развода появятся.
Вирджил Киркленд рот открыл от удивления. Захлопав глазами, он уставился на Элизабет, не веря собственным ушам.
– Ну, – с вызовом спросила она, – скажете вы мне его имя или нет?
Вместо ответа адвокат подошел к входной двери, запер ее на ключ и сунул его в карман.
– Садитесь! – рявкнул он. Элизабет послушно присела.
– Элизабет, – немного помолчав, уже спокойнее сказал он. – Я много лет знаю Джима, с тех пор как моя семья переехала в Санта-Инес. Они с Натаном всегда были приятелями, а родители Джима, Джо и Ханна, стали моими первыми клиентами, когда я открыл здесь контору. Если бы не они... не знаю, пришел бы ко мне кто-нибудь. Я до сих пор веду все дела Джима. И вот приходит ко мне его жена, точнее, жена моего самого уважаемого клиента, и просит начать дело о разводе по причине супружеской неверности. Когда же я отказываюсь, она угрожает самолично раздобыть эти самые основания в ближайшем салуне! Элизабет, вы хоть понимаете, во что вы пытаетесь меня втянуть?! – Должна признаться, что смотрела на все это немного иначе, сэр.
Горестно вздохнув, он откинулся в кресле и продолжил:
– Мне тяжело смотреть, как Джим валяет дурака из-за этой свистушки Маргарет Вудсен! Он и раньше сходил по ней с ума, но сейчас!.. – Вирджил покачал головой. – Да, плохо дело. Рад, что Джо с Ханной не дожили до этого. Представляю, что скажет Мэтью, когда вернется.
– Мой муж вовсе не дурак! – вспыхнула Элизабет. – Просто Джеймс любит ее! Любит всей душой, и я не намерена сидеть здесь и слушать, как вы его обвиняете!
Если бы не присущее Элизабет чувство собственного достоинства, с которым она защищала провинившегося супруга, подумал Вирджил, насколько наивными были бы ее слова! И все-таки она слепа, слепа, как крот. Ему пришлось напомнить себе, что именно Элизабет является в этом деле пострадавшей стороной.
– Послушайте, – как можно мягче сказал он. – Так не годится, милочка. Конечно, я вполне могу вас понять, но вы хотя бы представляете, какой станет после развода ваша жизнь?
– Не важно, – отрезала Элизабет. – Тем более что Джеймс сможет жениться на мисс Вудсен! И пожалуйста, сэр, не говорите о Джиме таким тоном, будто он ведет себя недостойно!
– Ладно, не буду. Лучше вернемся к вашей идиотской затее просить развод по причине вашей супружеской неверности. Поскольку ключ все еще у меня в кармане, могу поклясться, что >вы невиновны! Да и все салуны в городе, насколько мне известно, еще закрыты!
Под его осуждающим взглядом Элизабет неловко поежилась, но Вирджил Киркленд неумолимо продолжал:
– Давайте предположим, что Джим даст вам развод на этих основаниях... ложных, заметьте! Потому что я не собираюсь верить ни единому вашему слову!
Элизабет вновь почувствовала себя виноватой.
– Вы хоть представляете себе, что с вами будет потом? После того как он пойдет своей дорогой, прихватив заодно и Мэгги Вудсен?
Элизабет отвела глаза.
– Думаю, мне придется покинуть Лос-Роблес.
– И надо полагать, вы к этому готовы? А вы понимаете, что даете Джиму полную возможность бросить вас без гроша? В конце концов, вы ведь виновная сторона, не так ли? Конечно, он этого не сделает, но только попытайтесь себе представить такое! И что же тогда делать? Вы хотя бы решили, где вы будете жить?
– Да. – невозмутимо ответила она, теребя бахрому шали. – Утром я уже поговорила с шерифом Бродменом, и он позволил мне пока пожить в старом здании тюрьмы. Она пустует с тех пор, как построили новую, потому что никто не желает жить в таком месте. И очень глупо, ведь здание стоит почти в центре города и в нем можно было бы устроить контору или магазин.
– Старая тюрьма?! – не веря своим ушам, растерянно повторил Киркленд.
Она кивнула.
– Господи помилуй!
– Да, вот и шериф Бродмен то же сказал, хотя я считаю, что представитель закона, чье жалованье выплачивается на средства горожан, не должен так выражаться! И мне понадобилось целых полчаса, чтобы убедить его, что намерения у меня самые честные.
– Нисколько не сомневаюсь. Но чем же вы его так напугали?
Элизабет обиженно скривилась.
– Мистер Киркленд, позвольте вам заметить, что я никого не думала пугать. Просто сообщила мистеру Бродмену, что мне уже отказали в двух местах и что мне некуда идти, кроме заведения мисс Беверли! Хотя по правде говоря, думаю, что это место не совсем подходит для порядочной женщины. Но с ее стороны было очень мило предложить мне приют, когда мы утром столкнулись с ней на улице.
Вирджилу Киркленду вдруг отчаянно захотелось глотнуть виски. Бог мой! Час от часу не легче! Бев Хэтауэй уж конечно наслышана о позорном поведении Джима – об этом гудел весь город! Наверное, чего-то такого она и ожидала и, прослышав, что Элизабет хочет снять комнату, решила воспользоваться случаем заполучить для своего борделя новую красотку. Чего уж лучше – совсем юная, притом разведенная и, видит Бог, совершенно невинная! Да к тому же еще без гроша в кармане и без крыши над головой! Легкая добыча для любого негодяя, хмуро подумал он. Должно быть, шериф Бродмен пришел к такому же выводу, потому-то и согласился на просьбу Элизабет. Видимо, решил, что старая тюрьма все-таки лучше, чем бордель.
– Но помилуйте, Элизабет, это ведь тюрьма! Там и преступникам-то было несладко! Иначе для чего выстроили новую?!
– Крыша там не течет, – возразила она, – и если комнату хорошенько отмыть, то на первое время сойдет. Кроме того, шериф Бродмен разрешил мне пользоваться плитой.
– Ладно. Хорошо. Значит, вам есть где жить, то есть какая-никакая крыша над головой имеется. И замки на дверях.. тюрьма как-никак. Осталось решить, на что вы станете жить.
– Устроюсь как-нибудь, – отмахнулась она. – Могу шить или готовить.
– Никто в этом городе не предложит вам работу, Элизабет. Ни один человек! Если Джим даст вам развод как неверной жене и если вы перед лицом закона подтвердите, что виновны в супружеской измене, что бы там на самом деле ни думали о вас и Джиме с его куколкой, вы сразу же станете отверженной. Падшей женщиной! Да, это несправедливо, но жизнь всегда милостивее к мужчинам, чем к женщинам. Вам будет нелегко, Элизабет. Все в городе сочтут вас изгоем.
Глаза Элизабет затуманились, и в душе Вирджила затеплилась надежда.
– И это еще не все, – продолжил он. – Вы ведь еще очень молоды. Представьте, пройдет пять, десять лет, и вдруг появится человек, который влюбится и захочет на вас жениться. А вы, хотите того или нет, останетесь в глазах церкви прелюбодейкой! Ни один священник не согласится вас обвенчать. А если вы обойдетесь без церковного обряда, то станете двоемужницей! Элизабет покачала головой:
