Человек Вулскрофта здесь, в Лансенде? Как это может быть? Мерсия не имеет торговых отношений с Норвегией. Правда, половина Мерсии была под властью датчан, но ее отец и другие мерсианские лорды в оставшейся половине не имели никаких отношений с ними, одинаково боясь их и ненавидя.
Так почему в таком случае человек Вулскрофта в Лансенде? Может быть, она просто обозналась? В конце концов, она видела его всего несколько мгновений, пока незнакомец не исчез за углом, направляясь к причалам. Однако Рикка вдруг осознала, что идет в том же направлении, чтобы снова посмотреть в лицо таинственному мужчине. Увы, ей не удалось догнать его. Дети пытались отвлечь Рикку, предлагали показать ей места, где в ручьях лучше всего ловить рыбу. Но внимание Рикки привлекла толпа на набережной недалеко от того места, где причалило торговое судно. Она подошла поближе.
Дракон находился в центре толпы. Простая одежда, которую он носил для удобства и для того, чтобы она не стесняла движений в бою, ничего не говорила о его положении, однако невозможно было ошибиться, что он здесь господин. Среди людей, которые изначально воспитывались как воины, он выделялся своим атлетическим телосложением. Но более всего — манерами. Его лицо было непроницаемо, когда он слушал краснолицего купца, потеющего в своем бархате.
— Украшен драгоценными камнями, господин! Кубок, достойный благороднейшего короля! Украшение всего моего груза! Как я смогу возместить такую потерю? И что я скажу своим вкладчикам, которые доверились мне и надеются, что я привезу им причитающуюся прибыль?
Ярл Лансенда не сразу ответил, он лишь посмотрел на купца с высоты своего немалого роста с такой выразительностью, что тот, начав свою речь столь горячо, вдруг замолк.
Лишь тогда Дракон заговорил — спокойно, как бы призывая успокоиться:
— Пойдемте со мной.
Повернувшись, он пошел в сторону крепости, совершенно не интересуясь, пошел ли кто-то за ним или нет.
Разумеется, пошли все, в том числе и Рикка, которой было весьма интересно узнать, каким образом ее муж уладит дело. При всей напыщенности купца кража была-таки серьезной. Существовала также опасность, что среди купцов распространится слух о том, что в Лансенде небезопасно бросать якорь. Рикка не сомневалась, что Дракон решительно пресечет возможность появления подобных разговоров. Однако каким образом — это оставалось для нее загадкой.
Вместе со всей толпой Рикка проследовала к большому зданию. Она увидела неряшливо одетого парнишку, с которым обошлись весьма сурово. На его щеке красовался свежий синяк, руки были связаны за спиной. Парень был явно перепуган, что казалось совсем неудивительным в его положении. Однако Рикка заметила, как вызывающе он вскинул голову, стараясь выпрямиться, несмотря на подзатыльники со стороны тех, кто его сопровождал.
Войдя в зал, Рикка проскользнула за высокую деревянную колонну, поддерживающую крышу. Ей не хотелось привлекать к себе внимание, тем более что она не была уверена, захочет ли муж видеть ее здесь. Однако она была полна решимости все увидеть и услышать.
Дракон сел в кресло с высокой спинкой, в котором обедал. Для этого случая кресло вынесли из-за стола и поставили на виду у всех. Купец отыскал свободное место поблизости. Он гневно посмотрел на парнишку, которого ввели и поставили перед судьей.
У Рикки сжалось сердце, когда она увидела, как напуган ребенок. Однако она понимала, что испуг может свидетельствовать о его вине. Дракон устремил на парнишку испепеляющий взгляд. Такой взгляд не всякий мужчина способен выдержать, но мальчишка продолжал стоять с поднятой головой. И что еще более примечательно, смотреть в глаза могучему военачальнику, который решит, жить ему или умереть.
— Как тебя зовут? — спросил, наконец, Дракон.
— Олаф, господин. — Голос его слегка дрожал, но говорил он отчетливо.
— Из какой семьи?
— Из семьи Рапарсон из Хидеби.
Дракон медленно кивнул. Парень из крупного торгового центра в Ютландии, стало быть, датчанин, из уважаемого дома. Осторожность необходима, когда судишь любого человека, но здесь нужно быть вдвойне осторожным.
— Как ты оказался на корабле капитана Тригива? Купец хотел, было ответить, но ярл жестом велел ему молчать.
— До вас дойдет очередь, капитан Тригив. Сейчас его очередь говорить.
Однако парнишка колебался. Лицо его вспыхнуло. С явной неохотой он сказал:
— Мне нужно было на некоторое время уехать из Хидеби. Капитан Тригив согласился провезти меня в обмен на мою работу.
— Понятно… А ты считаешь разумным убегать из дома?
Олаф стал жевать нижнюю губу. Купца, казалось, распирало от желания высказаться. Однако суровый взгляд викинга удержал его.
Наконец парнишка сказал:
— Я был недоволен своим отцом, и он сказал, чтобы я убирался с его глаз.
— Суровые слова, — заметил Дракон. — И чем ты их заслужил?
— Я не пожелал жениться на женщине, которую он выбрал мне.
Совсем недавно Дракон сам соприкоснулся с подобной проблемой и поэтому слегка удивился, однако тут же постарался скрыть свое удивление.
— Благочестивый сын повинуется отцу.
— Я вполне благочестивый! — воскликнул Олаф. — Но есть же пределы! Должны быть! — Он огляделся по сторонам, как бы ища поддержки у толпы. Однако увидел лишь серьезные, напряженные лица и в отчаянии выпалил: — Леди на двадцать лет старше меня, трижды овдовела, но она очень богата. Так можно меня судить за то, что я хочу иметь жену, которая принесет к моему очагу не только деньги?
— И к твоей постели! — выкрикнул кто-то из толпы, и все засмеялись. Олаф вздрогнул и выдавил неуверенную, вымученную улыбку.
— Довольно! — сказал Дракон. — Мы здесь собрались не для того, чтобы заниматься твоими брачными проблемами. Мы должны выяснить, действительно ли ты взял пропавший кубок, как утверждает капитан Тригив.
— Я это знаю, господин! — воскликнул купец, не в силах более сдерживать эмоции. Он направил толстый, палец на несчастного Олафа. — Я взял его на борт лишь из жалости, от души сочувствуя ему. Я предоставил ему шанс исправиться, а может, суметь разбогатеть. И чем же он мне отплатил? Он украл самую дорогую вещь, которая стоит целого дракара!
— В таком случае, — сухо сказал Дракон, — это должен быть огромный кубок или, по крайней мере, весьма тяжелый. Где, по-твоему, он мог его спрятать?
— Этого я не знаю, господин. Мы причалили несколько часов назад, и все это время я был занят делами. У него было много возможностей унести кубок с судна и спрятать его где-нибудь в Лансенде.
— Очень серьезное обвинение, капитан Тригив. Это может означать, что здесь, в моем городе, кто-то вступил в сговор с вором.
Спохватившись, что с его стороны не слишком разумно наносить подобную обиду столь могущественному господину, купец попытался сгладить ситуацию:
