– Ну да. Сознание своей правоты, железная принципиальность и желание заехать кому-нибудь по яйцам.
– Просто блеск! Ты выглядишь очень независимой. Интересно, как дела у мистера Харрисона?
– Может, нам стоит его навестить? Сунуть ему в почтовый ящик дохлую крысу.
– Как ты думаешь, он смотрит «Не звоните нам»?
– Мне бы очень хотелось этого. Надеюсь, он еще ездит на своем раздолбанном «Остине Аллегро», а меня представляет в белом «БМВ» с шофером.
– Ты все еще вегетарианка?
– Почти. Но я ем рыбу, так что не совсем. И я ем цыплят, только без кожи. И еще – очень редко – баранину. Мой врач, который лечит иглоукалыванием, считает, что мне необходимо красное мясо. Но я не ем йогурт, потому что туда кладут желатин. А ты?
– Ну, я была вегетарианкой, пока не начала встречаться с Эндрю, а потом стала снова есть цыплят, чтобы не готовить себе и Эндрю отдельно. Очень трудно быть замужем за плотоядным существом. Самое близкое к вегетарианскому меню блюдо, которое ест Эндрю, – это луковый суп.
Отсняв еще шесть кассет пленки, я решила, что мы исчерпали все возможности мизансцены.
– Что дальше? – спросила Натали. – Я захватила несколько прикидов из своего гардероба. Хочешь посмотреть?
Она открыла свой чехол с одеждой и достала крошечные кожаные брючки и майку цвета бронзы. Они выглядели как одежда для куклы.
– Что, теперь шьют такое для кошек? – спросила я.
– Не говори глупости! – рассердилась Натали, надевая брюки. – Они растягиваются. Стреч или что-то вроде этого.
Эффект был потрясающий, особенно если учесть, что блестящая маечка оказалась почти прозрачной, так что был виден черный кружевной бюстгальтер.
Я ахнула. В первый раз за этот день я порадовалась, что здесь не было Макса. Вряд ли я смогла бы спокойно наблюдать его реакцию.
– Я сомневалась, что у меня будет случай надеть это в Лондоне, – заметила она.
– Слушай, а ты можешь в них пошевелиться?
– Конечно, смотри.
Натали подняла ногу так высоко, что чуть не ударила себя по голове.
Мне оставалось только ахать от удивления. Видно, такой день.
– Ты такая же гибкая, как была.
– Что ты, совсем нет, – возразила Натали, беря свою ногу руками и прижимая к уху. – Растяжка уже не та.
– Ты меня не проведешь, – сказала я.
Я уже вытаскивала в центр студии стулья из «Кабаре».
– Вот это да! – обрадовалась Натали. – Ты не забыла!
– Разве я могла забыть, – сказала я.
Она взяла у меня стул и оседлала его, расставив ноги на 180 градусов, одной рукой она обхватила спинку стула, а на кулак другой оперлась подбородком.
– Ты этого от меня хотела? – спросила Натали.
– Просто идеально, – одобрила я. – Я захватила с собой диск для вдохновения.
Я нажала на кнопку своего старенького магнитофона, и Лайза Миннелли запела «Деньги заставляют мир вертеться».
– Боже! Это просто фантастика! Если бы я знала, я бы прихватила котелок!
– Нет, это было бы слишком банально. И не подошло бы к твоей одежде. Кстати, ты не против, если Изабелла загримирует тебя немного по-другому, более выразительно, и сделает волосы более естественными, как бы немного спутанными?
– Изабелла, она имеет в виду, что я должна стать похожей на шлюху, – засмеялась Натали.
Мы с Аделью убрали шезлонг, и я переустановила свет, чтобы добиться ровного освещения. Я сделала его не таким льстящим, зато подчеркивающим драматизм. Я принесла всем еще по чашке кофе и наблюдала, как Изабелла превращает Натали из телецыпочки в женщину-вамп. Без всяких просьб с моей стороны Натали выполнила программу: обвивалась вокруг сиденья, задирала ноги, делала шпагат в воздухе. Изабелла сбилась с ног, вытирая пот и поправляя грим между съемками.
Я сняла фотоаппарат со штатива, чтобы свободнее выбирать ракурс, и зарядила вторую камеру, чтобы параллельно снимать на черно-белую пленку. С каждым кадром мне все больше не терпелось поскорее проявить пленку, чтобы полюбоваться результатом. В качестве финала Натали сделала кольцо, опираясь подбородком на руки, локтями стоящие на полу, и угрожающе глядя прямо в объектив.
– Этого в кино не было, – объяснила она. – Я просто хотела убедиться, что я еще могу это сделать.
– Как тебе это удается? – с восхищением сказала я. – Даже смотреть на такое больно.
– Знаешь, моя мама до сих пор может закинуть ноги за голову.
– Думаю, на этом мы можем сегодня закончить, – предложила я.
Может, это и хорошо, что Макса сегодня не было с нами, решила я. Разве я смогла бы сосредоточиться на работе хотя бы на секунду, если бы он был рядом? Да нет, конечно. И может быть, к лучшему, что он вообще уехал. Теперь мне не нужно переживать, что мне делать с Максом, потому что я ничего не могу с ним делать. Он уехал. Он недосягаем.
Мне еще предстояло упаковать осветительные приборы, сложить драпировку и пометить пленки. Все это не заняло много времени. Изабелла сняла с Натали грим, а я помогла Адели аккуратно сложить одежду и обувь и погрузить все в машину.
– Большое спасибо за ценную помощь, – сказала я ей.
– Было очень приятно с тобой работать, – ответила она и дала мне свою карточку. – Звони в любое время.
Хороший признак, подумала я. Не только я ищу работу, кто-то хочет работать со мной. Может быть, мои акции поднимаются?
– Поедешь со мной в отель? – спросила Натали. – Противный Макс бросил меня здесь совсем одну.
– А как же съемочная группа и другие актеры? Разве ты с ними не общаешься?
– Ах, эти! – Натали презрительно фыркнула. – Пойми меня правильно: я их всех очень люблю. Они мои самые лучшие друзья, но мне необходимо от них отдохнуть. Они без конца говорят только о себе. И о своих успехах. С ними невозможно обсудить ничего, их не интересует ни политика, ни… защита окружающей среды, ни… искусство.
– Надо же, я и не знала. Надо бы вспомнить для тебя один отличный анекдот о Тони Блэре.
– Это тот парень, который разрезал овцу пополам? Ее, кажется, звали овечка Долли? Про него рассказывают много интересного.
– Да нет, это наш премьер-министр.
– А, конечно. Понимаешь, в Штатах очень трудно быть в курсе международных дел. Там говорят только об Америке. Тони Блэр. Я теперь вспомнила. И кто он? Консерватор?
– Лейборист.
– Ну да, как же! Знаешь, это просто замечательно! Ты столько всего знаешь! Молодец!
В угловом номере на втором этаже, который занимала Натали, были огромные окна, выходящие в парк. Когда она распахнула массивную дубовую дверь, я затрепетала, вступая в комнату, которую Натали делила с Максом. Гостиная была просто огромной – там стояли диван, письменный стол и несколько кресел. За ней была спальня с гигантской кроватью. Здесь спал Макс, подумала я с грустью.
