— Серафима Евгеньевна! — через некоторое время услышала она голос главного инженера и удивленно подняла на него глаза. — Поешьте, а то вы такая бледная, как будто целую неделю голодали…
Он поставил перед ней тарелку с отбивной котлетой, которую в столовой делали на редкость хорошо. Правда, стоило блюдо гораздо дороже остальных, но работники завода, как и двух близлежащих предприятий, могли иной раз себя побаловать. Вот Иван Матвеевич и подсуетился. Странно, что Сима так глубоко ушла в свои переживания, что даже не заметила, как главный уходил…
— Картошки уже не было, потому на гарнир я взял гречку.
Кто его просил? И вмешался в их… разборки с Верой, как будто Сима сама не могла с ней разобраться. Она запоздало начинала злиться, но так как на себя — было неинтересно, злилась на Гвоздева.
— Но я не хочу!
— Поешьте, — настойчиво проговорил он и буркнул, сердясь, на себя ли, на нее: — А не хотите, так заверните в пакетик и выбросьте в мусорную корзину.
Он вышел и закрыл за собой дверь.
Эта противная котлета так воняла… В смысле очень даже хорошо пахла, и Сима перестала кочевряжиться, как сказала она самой себе, а не заметила, как проглотила все содержимое тарелки.
Как ни странно, нечаянный обед не только придал Серафиме бодрости, но и направил ее мысли совсем в другую сторону.
Только что она злилась на Веру, на себя, что в свое время поддалась порыву и приняла такое горячее участие в ее судьбе. «Не делай добро, не получишь зла», — напомнила она себе.
Но вот хорошая пища настроила ее на благодушный лад. И она, наскоро сполоснув тарелку, отправилась из кабинета, вроде как вернуть тарелку в столовую. По крайней мере каждый понял бы это, увидев, как Сима демонстративно тарелку несет.
Но у лестницы на второй этаж она свернула и быстренько взбежала наверх, остановившись у двери с надписью «Бухгалтерия». Открыла дверь и увидела испуганный взгляд Веры, оглянувшейся на дверь кабинета главного бухгалтера. Если Сима станет качать права — обед-то уже закончился, — как в глазах коллег будет выглядеть Корецкая, имевшая до того времени безупречную репутацию по части дисциплины?
— Выйдем на минуточку, — проговорила Сима, и Вера торопливо кивнула. Из-за двери, возможно, сотрудники шума не услышат.
— Я сейчас вернусь, — сказала она кому-то в глубину комнаты, Сима выяснять не стала.
Ну, понятно, эйфория у подруги кончилась, так что драку уже не спишешь на состояние аффекта.
— Между прочим, ты главному инженеру лицо расцарапала, — сказала Сима вполголоса, едва закрылась дверь.
Вера побледнела.
— Ты серьезно? — ужаснулась она.
— Серьезно, несерьезно, сама увидишь. Хорошо, что у него жены нет, а то прибежала бы к тебе с выяснениями. Пойдем со мной в столовую, — предложила Сима, — я отнесу тарелку, а заодно и поговорим.
— Так ты не будешь драться?
— А я похожа на сумасшедшую?
— Значит, я похожа?
— Нет, совсем чуть-чуть на спятившую.
Сима рассмеялась и с удивлением услышала, как Вера вторит ее смеху.
— Так ты меня простила?
— Дурочка, ты все не так поняла. Я выходила из маршрутки, а Сумятин ехал мимо. Предложил меня подвезти. — Тут, конечно, Сима слукавила. Она ведь говорила вначале, что он к ней приехал, но авось Вера не заметит и решит, что в первый раз просто не так ее поняла. — Я отказалась — до дома два шага. Но тут позвонили из больницы и сказали, что Дина у них. Володь… В смысле Сумятин и предложил подвезти. А потом посчитал, наверное, неудобным оставить меня одну. Хотя я, между прочим, его гнала…
— Гнала… А он и рад, — горько проговорила Вера.
— Слушай, хочешь я дам тебе один совет?
— Спасибо, ты мне уже надавала советов!
— Не хочешь, не надо.
Вера прикусила губу, любопытство рвалось наружу.
— Говори, что у тебя там за совет?
— Роди ему ребенка, а?
— Ребенка?! — Казалось, что Вера не может поверить ее словам.
— Ребенка, — спокойно повторила Сима. — Он давно мечтает, но женщины, с которыми… которых он раньше знал, наверное, боялись: отец — алкоголик…
— А мне, считаешь, нечего бояться?
— Ну, у него ведь бывают периоды, когда он не пьет. Можно выбрать время… Да и чего тебе терять? Родишь от любимого человека. По крайней мере память будет.
— Память! Думаешь, я одна его воспитаю?
— Володька своего ребенка не бросит!
— А ты думаешь, что меня бросит? Так уже и представила себе, как я останусь одна, а ты его цап — и опять себе под крыло!..
Она опять, распаляясь, заводила себя все больше и больше. Но теперь Сима на нее не сердилась, поняв, в каком напряжении живет подруга все это время. Тут не то что с кулаками кинешься, в петлю полезешь… ну, или еще что безрассудное совершишь.
— Вера, Вера, очнись!
Сима помахала рукой у нее перед лицом.
— Совсем меня за идиотку держишь?
— Не хочешь, не слушай.
— Да не могу я сейчас. — Вера замялась, а потом выпалила: — Понимаешь, я ему в еду лекарство подмешиваю, от пьянства. Он, как только на алкоголь взглянет, сразу начинает блевать! Сам себе говорит: «Все, Сумятин, ты допился!»
Сима расхохоталась:
— Ну, Корецкая, с тобой не соскучишься! А если он узнает?
— Убьет!.. Но ты ведь не скажешь?
— За кого ты меня принимаешь?!
— А больше никто не знает… Не представляю, что было бы!
— Да, лишить Сумятина любимого развлечения… Ему нужно срочно подобрать другое занятие, иначе он тебя изведет. С такой-то дурной энергией!
— Теперь ты понимаешь, что с ребенком придется повременить. Вдруг и на него эта отрава как-нибудь подействует?.. Ну что, у нас с тобой мир?
— Конечно же, мир. Ты молодчина, Вера. Я тебя уважаю. Если бы я любила мужчину, тоже за него бы боролась. И знаешь, что еще? Оказывается, я тебя совсем не знала… Ты и сама могла бы всего добиться. Честно говоря, ругаю себя за то, что полезла к тебе со своими советами.
— Ну, и напрасно ругаешь! Не будь я такой неблагодарной, в ноги бы тебе поклонилась. Всего какие-нибудь два месяца назад я и думать не думала, что моя жизнь такой зигзаг сделает. И все благодаря тебе.
— И благодаря себе тоже.
— Спасибо. Я побежала? А то у меня финансовый отчет горит.
— Беги, конечно. Я рада, что мы с тобой выяснили отношения. А то женщинам драться как-то стремно.
— Вот только как теперь у главного инженера прощения просить?
Она хмыкнула и прикрыла за собой дверь. Сима пошла к себе, покачивая головой и мысленно разговаривая с собой. Хорошо, что ее никто не видел, а то подумали бы, что у заместителя директора крыша поехала.
