Хантеру стало не по себе. Ему не понравилось, что его сравнивают с Расселом, хотя он знал, что они с ним внешне похожи. Мишель однажды упомянула об этом. Это произошло единственный раз, потому что Хантер так рявкнул на нее, что она больше никогда не осмеливалась их сравнивать.
– Он живет за счет шантажа, не так ли? – спросила Натали. – Он посмотрел на меня так, как будто знает то, что неизвестно мне. Вероятно, так оно и есть. – Она чуть заметно вздрогнула. – Чего он хочет?
– Денег.
– Это вымогательство. – На ее бледных щеках вспыхнули два красных пятна.
– И Дженни.
Натали сидела словно каменная. Хантер решил уже, что она промолчит, но она вдруг сказала:
– У него такой взгляд, будто он раздевает женщину, и это очень неприятно.
Хантер мрачно стиснул зубы. Он много лет не видел Троя Рассела, но хорошо знал, о чем говорит Натали. Трудно сказать, что бы он сделал, увидев, что Трой смотрит так на Дженни.
– Мой муж считает, что я плохо разбираюсь в людях, – промолвила она, скрещивая стройные ножки. – Однако я уверена, что Трой теперь не тот, каким был. Он стал намного хуже.
– Хуже? – Она отвела взгляд в сторону.
– Я не очень хорошо его знала и не обращала на него особого внимания. Он был мужем Дженни. Я не задумывалась о нем, – продолжала она, снова взглянув на Хантера. – Но на днях… Вам небезразлична Дженни? Аллен говорит, что вы с ней сблизились.
Хантеру не хотелось открывать свою душу Натали Холлоуэй. Но он не мог отрицать, что к Дженни его очень сильно влечет. Он испытывал к ней искренние чувства. Он не мог забыть о том, что в ее синих глазах стояли слезы, а голос от обиды превратился в сердитый шепот.
Натали ждала. Ее прямолинейность требовала такого же чистосердечия в ответ.
– Да.
– В таком случае не отходите от нее ни на шаг. У меня возникло ощущение, что Трой Рассел… – Она попыталась подобрать подходящие слова, потом покачала головой. – Он опасен.
Его охватило такое чувство, словно все это уже происходило с ним раньше.
Натали вдруг настороженно подняла голову, и мгновение спустя Хантер услышал звук мотора приближающейся машины. Несмотря на звуконепроницаемые стены, Натали, знавшая свой дом, улавливала малейшие перемены. Хантер все больше склонялся к тому, чтобы изменить свое мнение о ней. Она была умнее, чем он полагал, и интуиция у нее была хорошо развита. Если бы она набрала еще около тридцати фунтов веса, ее можно бы назвать привлекательной.
О том, что прибыл Аллен, оповестили хлопающие двери. Он ворвался в кабинет, словно разъяренный бык. Он являл собой классический пример человека, у которого вот-вот случится сердечный приступ. Это не вызывало сомнений. Дженни унаследует эти миллионы скорее, чем того хочет ее отец, если он вовремя не спохватится и не возьмет себя в руки. А потом Рассел получит сразу все, что хочет, – и сына в придачу…
– Натали! – резко сказал Аллен. Она поднялась на ноги при его появлении и теперь стояла, демонстрируя чуть ли не пренебрежение. Любовью здесь и не пахнет, подумал Хантер. Может, она была когда-то, но теперь ее нет. – Я хочу поговорить наедине с мистером Калгари. Принеси мне бутылку бренди из шкафчика в баре.
Она бросила взгляд на сервировочный столик на колесах, где поблескивали по крайней мере две бутылки бренди, но ушла, не проронив ни слова. Ожидая ее возвращения, Аллен молча прошелся до камина и обратно. В его движениях было плохо скрытое бешенство.
Вернулась Натали с бутылкой дорогого бренди и двумя стаканами на серебряном подносе. Хантер покачал головой, но Аллен, забрав из ее рук поднос, плеснул по щедрой порции бренди в оба стакана и один протянул Хантеру, не спрашивая, хочет он или нет.
Какого черта, подумал Хантер, немного расслабляясь впервые после его стычки с Дженни. Он выпил бренди и понял, что его угостили божественным напитком.
– Ты спишь с моей дочерью? – рявкнул Аллен, как только Натали закрыла за собой дверь.
Хантера это сначала рассердило, потом позабавило.
– А вы надеялись, что она даст обет безбрачия?
– Я просил тебя охранять ее! – сердито заорал Аллен. – Незачем ей встречаться с безработным полицейским!
– Я считал, что нанят на работу, – спокойно возразил Хантер. – По крайней мере, мне так казалось до этой минуты. – Вытащив из кармана кожаного пиджака конверт, он бросил его на стол. Конверт скользнул к Аллену, остановившись на краю столешницы. – Я не возьму ваших денег.
– Ты еще больший дурак, чем я думал. У нее, черт возьми, совсем нет денег, и брать их она не желает! – торжествующе заявил Холлоуэй.
Хантер подошел к нему и заглянул ему в глаза. Холлоуэй был на пару дюймов ниже его ростом, но не думал отступать и сердито смотрел на него.
– Если вы считаете, что я делаю это из-за денег, Холлоуэй, то еще неизвестно, кто из нас дурак. – С этими словами Хантер повернулся и пошел к выходу, а мысли его уже переключились на Дженни, Роули и Троя Рассела.
– Подожди!
Хантер даже не остановился. Возле выхода стояла Натали. Хантер кивнул ей на прощание, но его эффектный уход испортил Холлоуэй, который побежал следом за ним к машине.
– Что ты делаешь? Куда уезжаешь? – спрашивал он.
– Я намерен сообразить, как добраться до Рассела, – ответил Хантер. – Радуйтесь, что нас с вами ничто не связывает, потому что церемониться с ним я не стану. – Он сел в джип и опустил стекло.
– Что ты намерен с ним сделать?
– Пока не знаю.
Хантер включил двигатель, но Холлоуэй положил руку на открытое стекло, задерживая его. На мгновение он замялся. Хантер ждал. Наконец он сказал:
– Позаботься об их безопасности.
Хантеру было все ясно: этот человек любил свою дочь и внука.
– Вам, должно быть, действительно очень больно, – сказал Хантер, трогая с места, и Холлоуэй отступил в сторону. Он подтвердил это кивком, крепко сжав губы.
Дженни была безумно расстроена. Кем, черт возьми, возомнил себя Хантер Калгари, вздумав так нагло врать ей? Он работал на ее отца! А она, как дурочка, доверилась ему. Чему она удивляется?
Она больно ударила рукой по рулевому колесу. Она его ненавидит. Это было незнакомое ей чувство. Она боялась Троя и отчаянно хотела устранить его из своей жизни, но о ненависти не могло быть и речи. В ее душе не было ярости. Она всего лишь испытывала потребность освободиться от него любой ценой.
А сейчас она была в бешенстве. И испытывала настоятельную потребность выцарапать Хантеру глаза, пнуть его и надавать затрещин. Он ее использовал. Нет, она позволила ему это сделать. Она хотела получить и удовольствие, и секс, и любовь, а он был просто бесподобен…
