— Совершенно с вами согласен.
Керри ушла к себе не очень поздно: она заявила, что хотела бы немного поработать перед сном. А Эрик еще долго качался в кресле, слушал шаги наверху и размышлял, правильно ли он поступил и понравилась ему все же Керри или нет. Наконец он заключил, что ни к какому определенному выводу в данный момент прийти не может. Пожалуй, присутствие Керри в доме можно счесть положительным фактором. Что касается второй части вопроса… Проанализировав ее и так и эдак, Эрик решил не копаться дальше в собственных противоречивых оценках этой девушки, а позволить себе плыть по воле волн и спокойно ждать, к какому берегу его вынесет течением.
Через пару дней Эрик предложил Керри прогуляться по его любимому маршруту к маленькому пруду, расположенному неподалеку. Уже на веранде Керри нацепила соломенную шляпу с широкими полями: этот головной убор окончательно убил в ней всякие внешние признаки университетского образования, зато придал буколическое очарование. Дорога шла по чрезвычайно живописным местам; первую остановку они сделали у старинного домика в немецком стиле, который непременно стоило осмотреть.
— Действительно, в немецком, — резюмировала Керри, оглядев издали опрятный, белый, расчерченный на квадраты домик, окошки которого были убраны решетчатыми ставнями, опутанными вьюнком. — А какая немыслимая крыша: эти полукружия свисают на стены, словно уши спаниеля! Но мне больше нравятся вон те пурпурные цветы, растущие под окнами. С удовольствием набрала бы букет — ваши тюльпаны уже начали вянуть… Боюсь только, эти цветочки слишком сильно благоухают, — она метнула на Эрика быстрый взгляд, и он с изумлением обнаружил, что в ее прозрачных глазах время от времени появляются синие крапинки, — так что не стоит рисковать… А здесь кто-нибудь живет?
— Во времена моего детства жил одинокий старик, он наверняка уже умер. Но за домом явно ухаживают — клумбы в полном порядке.
— Да, все очень мило. И все же таким домиком лучше любоваться зимой, когда он утопает в сугробах, крыша посыпана искристым снежком, а над трубой висит месяц… Будет похоже на старинную рождественскую открытку, на которой нарисованный снег присыпают серебром из мелко нарезанной фольги.
Они пустились дальше.
— Как продвигается ваша работа?
— Понемногу. Вчера мне почему-то не работалось, я вместо этого написала пару писем: Кевину и одной своей факультетской приятельнице.
— Согласитесь, Керри, всеобщая компьютеризация убивает в нас романтические чувства. Вот вы сейчас живете на природе, в сельском доме — вам бы следовало вечерами, при колеблющемся пламени свечи, аккуратно водить пером по глянцевому листу бумаги, сочиняя свои письма. Можно даже ручкой при свете лампочки. Потом заклеивать конверты и в этой самой соломенной шляпке отправляться на почту, куда-нибудь за тридевять земель. Потом недели две трепетно ждать ответной весточки. А мы за пять минут бодро настукиваем отчет о последних событиях, нажимаем на клавишу — и готово. А еще через пять минут приходит ответ.
Керри смотрела на Эрика с нескрываемым интересом:
— Это совершенно невероятно. Современный, живущий в огромном мегаполисе молодой человек вдруг оказывается старомодным романтиком!
— Да не такой уж я романтик. Просто обидно: слишком многое исчезает бесследно. Больше нет черновиков — в компьютере остается только окончательный вариант. А как интересно было изучать факсимильные страницы великих авторов, на которых зачеркнуты строки, исправлены слова, на полях нарисованы чертики или женские головки… И кстати, еще о любовных письмах: в них рисовали сердечки, проткнутые стрелой, слова «навеки твой» в самом конце подчеркивали двумя линиями. Наивно, конечно, но все равно приятно. А что теперь? Выделять их цветом? Или курсивом?
Керри, по-прежнему восхищенно глядевшая на Эрика во все глаза, засмеялась.
— Впервые слышу такие интересные рассуждения. Но вы правы. И знаете, вы навели меня на одну мысль: раньше ведь девушки перевязывали любовные письма ленточкой и хранили под подушкой. Я представила, как девушка кладет под подушку дискету, на которую методично, день за днем, переписывает приходящие ей по Сети письма.
Теперь уже засмеялся Эрик.
— Наверное, скоро так и будет. Vamos a ver.
— То есть?
— То есть посмотрим.
— Чем больше я вас слушаю, тем больше мне нравится испанский язык. Он удивительно благозвучен. Хотя, говорят, итальянский гораздо нежнее и мелодичнее.
— Но ему не хватает мужественности и емкой остроты… Приготовьтесь, Керри, сейчас мы выберемся из-за этих елей, и вы увидите изумительную картину.
Открывшийся через минуту вид действительно был изумителен: над небольшим, кристально чистым прудом, обрамленным гигантскими елями и миниатюрными туями, протянулся деревянный мостик на сваях, три пролета которого были изогнуты дугами и окаймлены резными перилами, выполненными с невероятным вкусом и изяществом. Керри, ахнув, уставилась на мост, а затем повернулась к Эрику:
— Не жалею ни минуты, что сюда приехала. Спасибо за разрешение здесь пожить. Я в жизни не видела такой красоты.
Эрик смутился и уже открыл рот, чтобы выдавить ответную любезность, но Керри, успевшая понять, что проявила слишком много эмоций за чересчур короткий период времени, его опередила:
— Зачем было строить мост над небольшим прудом, который легко обогнуть?
— Он чисто декоративный. Но ведь смотрится здорово, а? Он тоже старый?
— Да, лет ему немало.
— Почему же деревянные опоры не гниют в стоячей воде?
— Он из каменного дуба — это на века. Фундаменты многих домов в Венеции сделаны из того же материала.
— Между прочим, вы знаете, Эрик, что слово «друид» на кельтском языке означает «знаток дуба»?
— Откуда же мне это знать?
— Дуб в Британии и Галлии считался священным деревом, а друиды — самыми просвещенными людьми… А можно подойти поближе?
— Да, давайте спустимся. Только осторожно: на берегу навалены камни, они скользкие и неровные. Лучше дайте мне руку.
Керри секунду помедлила, затем сама взяла Эрика за запястье и, опасливо двигаясь по камням, подобралась к самому краю пруда. Здесь она присела на корточки и погрузила пальцы в воду, пытаясь подцепить одну из разбросанных по поверхности зеркальной глади маленьких кувшинок. Эрик смотрел на нее сверху: надо было заметить, вид открывался замечательный — ничем не хуже того, который так восхитил Керри. Очень удачно, что она выбрала для прогулки легкий сарафан с открытыми плечами и глубоким вырезом. Поправив небрежным движением сползающую шляпу и случайно поймав направленный на нее исследующий взгляд, Керри недовольно поерзала — одна ее нога соскользнула с камня.
— Осторожнее, Керри! Вы свалитесь в воду — а здесь глубоко.
— Ничего, я умею плавать. В крайнем случае, вы меня спасете.
