Брим проводил Клавдию до двери, как мальчишка трепеща от ее близости. Он знал уже, что она настоящий профессионал в полном смысле этого слова; забавно, но именно профессионализм привлекал его в ней едва ли не больше всего. Во время скитаний по Галактике ему доводилось встречать много привлекательных женщин, однако мало кто из них представлял для него мало-мальский интерес вне постели. Сделав глубокий вдох, Брим решил, что будет поддерживать с Клавдией только деловые отношения — по крайней мере ради Марго.
— Насколько я понимаю, вы знаете, где стоит наш «Приз», — сказал он, выходя за ней в коридор. Клавдия оглянулась через плечо и улыбнулась.
— Я обещаю найти вам ваш «Приз», если только выведете меня из этого лабиринта, который называется звездолетом, — ответила она. — Это самое меньшее, что я могу сделать для проекта как ответственное за его проведение гражданское лицо. — Она чуть виновато рассмеялась. — Возможно, после того как я ознакомлюсь с содержанием послания доктора Бородова, от меня будет чуть больше проку.
Брим застыл на нижней ступеньке и, нахмурившись, в упор посмотрел на нее.
— Вы что, хотите сказать, что правда не помните, как отсюда выйти?
Клавдия посмотрела в одну сторону коридора, потом в другую и покачала головой.
— Мы так спешили, когда шли сюда, что я не запомнила дороги, — смущенно призналась она.
— Отлично, — заявил Брим, плотоядно усмехнувшись. — В таком случае, прежде чем я выведу вас отсюда на волю, вам придется пообещать, что вы отвезете меня на место. Нам, бедным рулевым, машины не полагается.
— Вселенная! — притворно ужаснулась Клавдия. — Я так и знала, что вы воспользуетесь моей беспомощностью при первой же возможности.
— Разумеется, — согласился Брим. — Мы, люди служивые, теряем совесть, когда речь заходит о том, чтобы на своих двух топать по базе такого масштаба, как ваша.
Клавдия закрыла лицо руками.
— Ладно, шантажист вы этакий, — с театральным вздохом сказала она. — Так уж и быть, я отвезу вас — но надо же, какой позор: сдаться почти без боя!
Хихикая, как пара нашкодивших школьников, они выбрались на палубу. С этой замечательной женщиной всегда находилось множество тем для беседы. Правда, Брим чувствовал себя виноватом перед Марго, когда вспоминал о ней…
Незадолго до окончания вахты, Клавдия остановила свой глайдер и исчезла в грязной кирпичной башенке справиться о местонахождении судна. За башней простирался квадратный кленет потемневшей от радиации глины и мертвых водорослей — здесь дожидались своей очереди на разделку устаревшие звездолеты. Брим еще с воздуха обратил внимание на унылые ряды стоявших на голой земле древних кораблей. Никаких гравибассейнов на кладбище звездолетов не было и в помине. Вместо этого отслужившие свое суда стояли, покосившись под болезненными углами, подпертые корявыми бревнами. В большинстве своем это оказались старые эсминцы Си В-классов или угловатые мониторы ближней обороны класса «Решительный», но несколько рядов состояли исключительно из популярных в дедовские времена изящных пакетботов типа ED-4. Между ними виднелись грузовые суда всевозможных форм и размеров. Брим испытывал некоторую меланхолию, проносясь мимо кладбища при взлете или посадке, но теперь, с близкого расстояния, эти ржавеющие корпуса повергали его в депрессию.
Клавдия вернулась, неся с собой диктофон, два фонарика и большой электронный ключ. Она протянула все это Бриму, потом обошла глайдер и села на водительское место.
— Пятнадцатый ряд, стоянка тридцать один, — сообщила она, направляя глайдер в открытые ворота. — На этой базе я привыкла почти ко всему, — добавила она, — но кладбище до сих пор кажется мне чем-то особенно неприличным. — Дальше она вела машину молча.
Стоило им оказаться внутри ограды, Бриму стало ясно почему. В воздухе стоял запах смерти: высохшей смазки, протекшей из реакторов охлаждающей жидкости, горелой проводки и — иногда — разложения: поврежденные в бою суда часто были буквально залиты кровью. Всюду, куда ни падал его взгляд, он видел слезавшую лохмотьями краску, рваный искореженный металл, зияющие пробоины, проросшую сквозь щели в обшивке зелень и пустые глазницы выбитых гиперэкранов, слепо глядящие в небо, к которому им уже никогда не суждено подняться. Здесь стояла зловещая тишина, нарушаемая только скрипом неплотно прикрытых люков и хлопаньем отставших листов обшивки. Перед глайдером разбегались с дороги и прятались в густой жухлой траве маленькие зверьки с большими ушами и до непристойности голыми хвостами. Брима невольно пробрала дрожь.
— Теперь я понял, что вы хотели сказать, — признался он Клавдии.
В дальнем конце пятнадцатого ряда стоял одинокий ED-4. Самый распространенный тип гражданских судов давно минувшей эры — да и последующих лет, — корабль этот отличался скругленным носом и продолговатым каплевидным корпусом, ставшим образцом для подражания целому поколению звездолетов. Ходовой мостик со старомодными V-образными гиперэкранами и большие боковые окна придавали ему хмурое, немного хищное выражение, ассоциировавшееся с романтикой межзвездного перелета у мечтателей и мальчишек. При, тогдашнем уровне развития металлургии эти обтекаемые формы помогали понизить температуру корпуса во время движения в атмосфере.
На вид корабль избежал пока хищных рук портовых старьевщиков, хотя оба каплевидных обтекателя по бокам корпуса уже лишились кристаллов главного хода. Со времени окончания производства кристаллов типа SGR-1820 миновало уже много лет, но их все еще можно было без труда найти на рынке запасных частей. И если не считать недостающих кристаллов, становилось ясно, что «Приз» пробыл на кладбище звездолетов совсем недолго. Корпус даже не успел особенно заржаветь.
Даже на грязном кладбище корабль лежал с некоторым достоинством, хотя, конечно, каждый построенный за долгие годы ED-4 — а их построили очень и очень много — отличался своеобразной красотой и изяществом. Бриму никогда не доводилось летать на ED-4, но он отлично знал, что длина корпуса звездолета составляет сто шестьдесят, а диаметр — двадцать пять иралов. Не слишком много по современным меркам, но идеально для небольшого груза. В свое время ED-4 произвели подлинный переворот в космических перевозках. Из этих размышлений Брима вывела Клавдия.
— Мы на месте, Вилф, — негромко сказала она. — Или вы этого не заметили?
— Нет, почему же, заметил, — ответил Брим, разглядывая старомодные рисунки, украшавшие нос звездолета. Он тоже говорил приглушенным голосом. В «Призе» было нечто такое, что вызывало невольное почтение.
Они обошли корабль кругом. Вблизи его возраст оказался заметнее — нос покрывали несчетные царапины от столкновений с крошечными космическими частицами. Большой левый гиперэкран на мостике был разбит — возможно, когда корабль ставили на кладбище. Но антенны и атмосферные датчики до сих пор находились на своих местах, и кто-то даже заботливо прикрыл основные воздухозаборники крышками — как бы рассчитывая на то, что этому кораблю придется снова взлетать… Клавдия дотронулась до кнопки на ключе необычной формы, и нижний люк медленно раскрылся — не до конца, так как из-за крена корабля уткнулся краем в землю.
