— Один очень любопытный момент меня заинтересовал. — Олег подался к столу. — Андрей должен был привезти расписку в тот же день, в определенный день и час. Кто такой этот Андрей?
— Мальчик на побегушках, играющий роль бой-френда.
— А почему такая срочность? — удивился Громов.
— Расписка — денежный документ весом в семь миллионов долларов.
— И Тони боялась ее потерять. Поэтому она устраивает прилюдный скандал в ресторане и прогоняет Андрея, а на самом деле передает ему расписку, и Андрей привозит ее вам.
— О скандале я ничего не знаю. Возможно, по этой причине Тони не передала парню расписку. Он ведь тоже изображает из себя гордого.
— И этой же ночью Тони убивают. Новый хозяин кабинета покачал головой.
— Не там копаете. Расписка Швернику не нужна. Ему нужен бизнес. Пока соглашение не подписано, договор не работает. Зачем ему убивать Тони? Чтобы не быть должником? Но он уже заплатил половину, а в итоге ничего не получил. И не получит.
— Хорошо. Я поставлю вопрос по-другому. Зачем подписывать договор в ресторане? Почему не подписать все документы сразу здесь, когда появятся наличные и можно расплатиться по всем пунктам?
— Вы не правы. Скажем так, Шверник покупает бизнес не один. Допустим, на двоих. Партнер Шверника имеет наличные и хочет оставаться в тени. У них есть свой договор. И тот второй готов дать деньги, но хочет знать точно, что госпожа Прудникова продаст бизнес. Шверник приносит партнеру подписанный договор и говорит: «Гони деньги, вопрос решен, вот бумаги!» Убедившись в достоверности договора, партнер отдает наличные, и дело сделано.
— Теперь понятно. Не ясно только, кто убил Тони.
— Вам надо поговорить с одним человеком, у него есть на сей счет свое мнение. Если только он захочет разговаривать с журналистом, в чем я очень сомневаюсь.
Олег оживился:
— Я выступаю в роли частного сыщика, а не репортера. В убийстве Тони подозревают человека, который не убивал ее, парня очень грамотно подставили. Я хочу ему помочь выкарабкаться из капкана и найти настоящих убийц.
Евгений Александрович подумал и сказал:
— Сделаем так. Я поговорю с этим человеком. Если он захочет с вами встретиться, то придет вечером к памятнику Ермаку в центральном парке. В семь вечера. Долго его не ждите, он не опаздывает. Если не придет, значит, не доверяет вам. Большего я сказать не могу.
Олег встал.
— В семь я жду его у памятника. Как узнаем друг друга?
— Он сам к вам подойдет, вы личность популярная в городе.
10 часов 44 минуты
Они грелись у печки, щелкая зубами от холода. В глубине леса, метрах в трехстах от берега, стояла избушка, сложенная из бревен, в ней была печь, дрова и консервы. Одежда сушилась на печи, а Егор и Яна сидели голые на медвежьей шкуре у печи, накрывшись единственным тулупом, найденным в сенях.
— Кто выстроил сей спасительный храм? — спросил Егор.
— Охотники. Тут не один такой. Они приплывают с того берега и живут здесь неделями. В сезон лес оживает. Мы с отцом тоже бывали здесь, и не раз. Он был заядлым охотником.
— А постоянно люди живут на этом берегу?
— Нет. Переехав мост, надо еще сорок километров добираться до ближайшего поселка. На пути будут только леспромхозы. Ты хочешь есть?
— Тарелочку водочки с черным сухариком. Мечта!
— Господи! Как ты однообразен. И не прижимайся ко мне.
— Я не прижимаюсь. Я греюсь. Недотрога!
— Знаю я вас, мужиков! И не надейся. Морду исполосую ногтями.
— Чокнутая! А вообще-то секс хорошо согревает.
— Сексом будешь занимать со шлюхами, со мной можно заниматься только любовью.
— Так давай полюбим друг друга.
— Любовь не заказывают, как кусок мяса в ресторане. Или она есть, или ее нет. И хватит об этом. Что делать будем?
— Нам нужна веревка, пила и топор.
— Тут много хлама, топор наверняка есть. И что дальше?
— Будем плот вязать, по-другому нам на тот берег не перебраться. Про мост забудь.
Яна сама прижалась к Егору, а он будто не замечал этого.
— Уходя, мы оставили на столе две тарелки, две кружки. В лесу стоит «Волга», на которой ты приехал, в сарае мотоцикл.
— Они знают, что нас двое. Видели, в кого стреляли.
— А еще мы оставили книгу, раскрытую на тридцать четвертой странице.
— И что они поймут, прочитав ее? Дом епископа пойдут искать? Без тебя они ничего не найдут. Скорее всего, в нас стреляли люди Шверника, били на поражение. Плечо мне задели. Могли и в тебя попасть, высунь ты нос.
— Получается, что ты меня спас?
— Ни черта не получается. Сплошные неприятности.
— Как Шверник мог найти нас? О бабушкиной даче никто не знает, сюда сто лет никто не ездил. Отец выстроил трехэтажный коттедж в другом месте, а здесь бывала только я. Причем одна.
— А подружки?
— Нет у меня подружек. Где их взять, с пустышками мне неинтересно. Я хожу только на деловые вечеринки, не сопляков цеплять, а хорошую работу подыскиваю.
— И как успехи?
— Никак. Никого мои мозги не интересуют, на коленки глазеют.
— Бедняжка. Тяжело тебе найти работу.
— У меня красный диплом.
— В гробу он тебе не понадобится.
Яна вздрогнула.
— Шутка.
Он обнял девушку за плечи.
— Не дрейфь. Мы их раньше поймаем, чем они нас.
— Как?
— На живца. Из тебя получится отличная приманка.
— Спасибо на добром слове.
— Слушай, детка…
— Прекрати называть меня деткой!
Яна сбросила руку Егора со своего плеча.
— Хватит буянить!
— А ты не лезь.
— Кошмар! Умрешь и женской ласки не узнаешь!
— Говори по делу, что задумал.
— Мысль шальная мне в голову закралась. Эта троица — Потапов, Гриценко и Улицкий, которые убили твоих родителей, в чем я уверен, должны выбить из тебя признание. Но как? Пыткой? Эти методы им знакомы, но не всегда эффективны. Ты очень молода, хрупка, впечатлительна. Во всяком случае, так кажется со стороны. А если умрешь с перепугу или от боли? Что бы я сделал на их месте? Загнал тебя в тупик, а потом предложил помощь в обмен на информацию.
— В какой тупик?
— В обычный. Безвыходный. Ты сама дала им подсказку со своей дурацкой историей в квартире Феликса Шверника. Ты убийца, тебе грозит лет десять как минимум, а у них есть против этого средство: они могут отвести от тебя подозрение, если ты отдашь им карту и схему места, где спрятаны алмазы.
