Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 165
В первую субботу октября Лу сказал Виктории МакКуин, что возьмет с собой малыша и на какое-то время уедет к матери. По какой-то причине он сказал ей это шепотом, да еще закрыв дверь, так что Уэйн, остававшийся в гостиной, не мог слышать их разговор. Лу нервничал, сильно потел, так что его лицо буквально блестело. Он все время облизывал губы, пока говорил.
Они расположились в спальне. Лу сидел на краю кровати, из-за чего матрас скрипел и прогибался чуть ли не до пола. Вик трудно было почувствовать себя комфортно в такой обстановке. Она продолжала смотреть на телефон на приставном столике, ожидая, что он зазвонит. Несколько дней назад она пыталась от него избавиться, отключила его и сунула в нижний ящик, но Лу случайно обнаружил его там и снова подключил.
Лу говорил что-то еще — и о том, как он обеспокоен, и о том, как обеспокоены все остальные. Она не улавливала смысла того, что он говорил. Ее мысли целиком были направлены на телефон, она смотрела на него и ожидала, что он зазвонит. Она знала, что он зазвонит. Ожидание этого было ужасно. Ее злило, что Лу привел ее внутрь дома, что они не смогли поговорить на веранде. Это лишало ее веры в Лу. Невозможно разговаривать в комнате с телефоном. Также невозможно разговаривать в комнате, где с потолка свисает летучая мышь. Даже если эта летучая мышь спит, как можно ожидать, что ты будешь думать о чем-то другом или смотреть на что-нибудь еще? Если бы телефон зазвонил, она бы выдернула его из розетки, вынесла бы на веранду и бросила бы его через перила. Ее соблазняла мысль не ждать, а сделать это прямо сейчас.
Она удивилась, когда Лу сказал, что ей, быть может, тоже надо поехать погостить у матери. Мать Вик безвылазно сидела у себя в Массачусетсе, и Лу знал, что они не ладят. Смешнее было бы только одно — предположить, что Вик поедет повидаться с отцом, с которым не разговаривала уже три года.
— Лучше я сяду в тюрьму, чем остановлюсь у мамы. Господи, Лу! Ты знаешь, сколько в доме у моей матери телефонов? — спросила Вик.
Лу бросил на нее взгляд, в котором каким-то образом сочетались смятение и усталость. Взгляд капитуляции, подумала Вик.
— Если захочешь поговорить — типа, о чем угодно, — то при мне мой сотовый, — сказал Лу.
На это Вик просто рассмеялась, не дав себе труда сказать ему, что накануне раскурочила его мобильник и сунула его в мусор.
Он обхватил ее руками, подержал в своих медвежьих объятиях. Он был крупным мужчиной, огорчался своему избыточному весу, но от него пахло лучше, чем от любого парня, которого она когда-либо встречала. Грудь у него пахла кедром, моторным маслом и пребыванием на открытом воздухе. От него пахло ответственностью. Оказавшись на мгновение в его объятиях, она вспомнила, что такое быть счастливой.
— Надо ехать, — сказал он наконец. — Вести машину долго придется.
— Куда ехать? — испуганно спросила она.
Он моргнул, потом сказал:
— Типа, Вик… чуня… ты вообще слушала?
— Очень внимательно, — сказала Вик, и это было правдой. Она слушала. Только не его. Она слушала телефон. Ждала, когда тот зазвонит.
После того как Луи с малышом уехали, она ходила по комнатам кирпичного таунхауса на Гарфилд-стрит, за который заплатила теми деньгами, что заработала, рисуя «ПоискоВика», — когда еще рисовала, когда дети, обитавшие в Стране Рождества, еще не начали снова каждый день ей названивать. В руках у нее были ножницы, и она перерезала все телефонные линии.
Вик собрала телефоны и принесла их на кухню. Она положила их в духовку, на верхнюю полку, и повернула диск на режим ЖАРКА. А что, это ведь сработало в прошлый раз, когда ей надо было сражаться с Чарли Мэнксом, разве нет?
Когда духовка начала нагреваться, она распахнула окна и включила вентилятор.
После этого Вик в одних трусиках и больше ни в чем сидела в гостиной и смотрела телевизор. Сначала она смотрела новости. Но в студии «Си-Эн-Эн» было слишком много звонящих телефонов, и этот звук ее нервировал. Она переключилась на «Губку Боба». Когда зазвонил телефон в закусочной «Красти Краб», она снова сменила канал. Она попала на программу о спортивной рыбалке. Это казалось достаточно безопасным — никаких телефонов в передачах такого рода, — и действие происходило на озере Уиннипесоки, где она проводила каждое лето своего детства. Ей всегда нравилось, как выглядит это озеро сразу после рассвета — гладкое черное зеркало, укутанное в белый шелк утреннего тумана.
Сначала она пила виски со льдом. Потом ей пришлось пить его чистым: на кухне стоял слишком дурной запах, чтобы выйти туда за льдом. По всему таунхаусу, несмотря на вентилятор и открытые окна, воняло горелой пластмассой.
Вик МакКуин наблюдала, как один из рыбаков борется с форелью, как вдруг где-то у ее ног зачирикал какой-то телефон. Она посмотрела на разбросанные на полу игрушки, коллекцию роботов Уэйна: Эр-два[77], Далека[78]и, конечно, пару ПоискоВиков. Один из роботов был трансформером[79]— черный, с громоздким туловищем и красной линзой в качестве головы. Он заметно вздрагивал, когда зачирикал во второй раз.
Она подняла его и стала складывать внутрь руки и ноги. Втолкнула голову в тело. Со щелчком сложила вместе две половинки его туловища, и ей вдруг предстал пластиковый, нефункциональный, игрушечный мобильный телефон.
Пластиковый, нефункциональный, игрушечный мобильный телефон зазвонил снова. Она нажала на кнопку ОТВЕТИТЬ и поднесла его к уху.
— Ты большая, толстая врунья, — сказала Миллисент Мэнкс. — И папа тебе покажет, когда выйдет. Он воткнет тебе в глаза вилки и выдернет их как пробки.
Вик отнесла игрушку на кухню и открыла духовку. Ядовитый черный дым так и хлынул. Испеченные телефоны почернели, как зефиры, упавшие в костер. Она бросила трансформер поверх кучи расплавленного коричневого шлака и снова захлопнула духовку.
Вонь была настолько сильной, что ей пришлось покинуть дом. Она надела мотоциклетную куртку Лу и свои сапоги, взяла сумочку и пошла на выход. Схватила бутылку виски и закрыла за собой дверь как раз в тот миг, когда услышала, как заверещал детектор дыма.
Она прошла всю улицу и свернула за угол, прежде чем поняла, что на ней нет ничего, кроме куртки и сапог. В два часа ночи она брела по большому Денверу в выцветших розовых трусиках. Хорошо, хоть виски не забыла.
Она хотела вернуться домой и натянуть джинсы, но заблудились, пытаясь найти дорогу обратно, чего никогда раньше не случалось, и оказалась на красивой улице из трехэтажных кирпичных зданий. В ночи витали запахи осени и суровый аромат недавно увлажненного асфальтобетона. Как она любила дорожные запахи: асфальт, пекущийся и размягчающийся в середине июля; грунтовые дороги с их июньским благоуханием пыли и пыльцы; проселки, пряные от запаха крошащихся листьев в строгом октябре; песчано-соленый запах шоссе, так похожего на устье реки в феврале.
Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 165
