— Их тоже сожгут, — бесстрастно сказал Конан. — Союзники Ксатлина непричастны к зверствам его армии… Действия гарана последовательны и разумны. Он намеренно разоряет твою провинцию, забирает продовольствие, убивает кметов… Кто будет кормить твои войска? Солдаты узурпатора мстят Трунсому за свое поражение.
— Выродки! — выругался гаран провинции. — Королева, разрешите казнить всех пленных данвилцев? Это послужит примером остальным!
— Нет! — довольно резко сказала волшебница. — Люди должны видеть, что я отличаюсь от Ксатлина, и понимать, кто из нас больше достоин трона Фессалии. Смерть раненых врагов не воскресит мертвых трунсомцев!
Яростно сжав кулаки, гаран промолчал. Разумом он понимал правоту Селены, но чувство гнева переполняло его.
— Своей жестокостью враги наводят ужас на жителей Мидлэйма, Гатвэя и Хусорта, — вымолвил командир полка. — Конан прав. Нас никто не поддержит. Крестьяне запуганы новым правителем. Скорты никогда не отличались голубиной кротостью, но Ксатлин превзошел всех своих пращуров! Его имя надолго запомнят. Надо любой ценой свернуть ему шею!
— Я пойду к альвам, — произнес киммериец. — У них куда больше сведений о неприятеле, и, кроме того, необходимо узнать о потерях. Хотим мы того или нет, а война с Данвилом затянется. Ее исход будет во многом зависеть от помощи союзников.
— Пожалуй, и мне пора заняться делом, — проговорила королева, вставая. — В лазарете много тяжелораненых. Может хоть кому-то из них и удастся спасти жизнь.
Из зала северянин и королева вышли вместе. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что их никто не видит, варвар взял Селену за руку, потянул к себе и поцеловал.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Конан. — Вчера ты выглядела неважно.
— Так всегда бывает после использования магии, — ответила королева. — Я безумно устала. Много сил отняли тяжелые латы — не представляю, как мужчины постоянно носят доспехи? И я не испытываю ни малейшей радости от победы. Подобных жертв Фессалия не знала сотни лет.
— Твоей вины в этом нет, — попытался успокоить женщину киммериец. — Войну начал Ксатлин. Ты лишь защищаешься.
— Разве это имеет значение, — с горечью возразила волшебница. — Убитых солдат, растерзанных женщин и детей не воскресишь. При Эдрике все было иначе…
— Чушь! — раздраженно сказал северянин. — Твоему мужу давно следовало навести порядок в стране. Гараны получили слишком много власти. В том, что сейчас происходит — изрядная вина бывшего короля. Он старался не замечать наглости и жестокости данвилского правителя, а если и замечал, то не вмешивался.
— Нам пора, — прервала разговор королева. — Какой смысл обсуждать прошлое, которого не вернуть?
Селена и Конан спустились во двор. Четверо телохранителей Салмира теперь следовали за женщиной неотступно. За жизнь волшебницы можно было не беспокоиться. Уверенным быстрым шагом варвар направился к крепостным воротам. Его пропустили беспрепятственно — после вчерашнего сражения многие солдаты узнавали рыцаря-чужестранца в лицо.
В лесной чаще северянина ожидала приятная прохлада. Солар поднялся уже достаточно высоко, и воздух хорошо прогрелся. Варвар чувствовал, как по спине сбегают капли пота. Не успел Конан пройти и двадцати шагов, как из кустов показались два валвилца. Без сомнения, они ждали киммерийца.
— Я хочу видеть Уфтина, — коверкая слова, произнес северянин.
Если альвы и были удивлены, то вида не показали. Что-что, а сдерживать свои эмоции охотники умели.
— Мы проводим, — вымолвил один из них.
Пройдя около полулиги, Конан увидел лагерь союзников: аккуратные шалаши, несколько дымящихся костров, отдыхающие после вчерашнего сражения лучники. Навстречу чужаку сразу вышли Ивон и Уфтин. Ученик жреца выглядел отдохнувшим — уверенная походка, на губах улыбка, а в глазах знакомый любознательный блеск.
Подав первым руку, вождь уважительно проговорил:
— Рады видеть тебя в добром здравии.
— Благодарю, — отозвался киммериец, отвечая альву крепким рукопожатием. — Хочу узнать, каковы ваши потери. К сожалению, остановить конницу не удалось. Заслон пехоты был слишком слаб…
— Такова война, — скорбно сказал Уфтин. — Души более четырех сотен альвов отправились в волшебный лес Гранфаса. Еще почти триста охотников получили серьезные ранения. Они остались живы лишь благодаря тебе.
— Ты не прав, — возразил северянин. — Я делал лишь то, что было необходимо для победы над врагом. Вы стреляли отменно!
— Какое блестящее состязание в лести, — иронично заметил Ивон.
— Пожалуй, он прав, — рассмеялся варвар. — Значит, у тебя осталось в строю тысяча триста лучников?
— Не совсем, — поправил его Уфтин. — Совет прислал подкрепление. Сегодня ночью воины переправились через Миссини и пришли сюда, в лагерь. Около пятисот новобранцев. Больше подкреплений ждать не следует — наш народ малочислен.
— Понимаю, — кивнул головой северянин. — Готовы ли альвы к дальнему походу?
— Как только прикажешь, — уверенно сказал валвилец. — Все раненые уже переправлены за реку, и мы пойдем налегке.
— Блестяще! — не удержался от похвалы варвар.
Задерживаться у альвов было бессмысленно. Конан узнал все, что хотел. Не прощаясь, киммериец покинул гостеприимный лагерь союзников. Его сопровождали Ивон и три лучника, проводившие варвара до кромки леса. Приблизившись к замку, северянин заметил, как из ворот в сопровождении охраны вышла Селена. Женщина направилась к лагерю мидлэймцев, сохранивших верность Андарам и оставивших Ксатлина во время сражения. Солдаты, приготовившись к встрече с королевой, выстроились в несколько рядов — щиты в одну линию, шлемы латы сверкают в лучах Солара, даже белые накидки отчищены от грязи и крови. Опытным взглядом Конан сразу оценил численность полка — человек триста пятьдесят, не больше.
Крепкий коренастый сотник высоко вскинул обнаженный клинок, и сотни глоток дружно прокричали:
— Да здравствует королева!
Селена остановилась в десяти шагах от воина. Ее телохранители из числа трунсомцев внимательно следили за каждым движением мидлэймцев. Именно в этот момент киммериец подошел к волшебнице. Альвы остановились на почтительном расстоянии от строя. Сделав несколько шагов к Селене, фессалиец склонил голову, опустился на одно колено и, вытянув руки, протянул ей свой меч.
— Королева, мы просим прощения за опрометчивый поступок. Весть о смерти Эдрика ослепила нас. Вы вправе казнить всех. Мы добровольно и с чистым сердцем положим головы на плаху. Мы готовы искупить вину кровью.
Солдаты неотрывно смотрели на владычицу, ибо сейчас решалась их судьба. Выдержав долгую паузу, волшебница негромко спросила:
— Как тебя зовут, воин?
— Сильвен, сотник вашего величества, — ответил мидлэймец.
Селена подошла к нему вплотную и взяла из рук оружие. Лезвие клинка сверкнуло над головой фессалийца. Северянин заметил, как воин закрыл глаза. Он не сомневался, что сейчас умрет. Обычно, в подобных случаях, правители в назидание остальным казнили полководцев врага.
