Они стояли в канализационном коллекторе по колено в вонючей воде.
— Какое тут все готическое, — бесстрастно заметил Каланча.
— Христианские катакомбы семнадцатого века, — сказал Винни Пух. — Они по всему Парижу — свыше двухсот семидесяти километров туннелей и катакомб. Этот туннель тянется вдоль бульвара Дидро. Он выведет нас к министерству экономики, прямо к Лионскому вокзалу. Уэст глянул на свои часы. Двенадцать часов, тридцать пять минут.
— Пошли, — сказал он. — Нам нужно успеть на поезд.
Три французских «Панара» опустились на мост Шарля де Голля и выгрузили людей. Большой красный автобус, высунувшись наполовину, все еще торчал из воды.
Два других вертолета совершали круги над местом аварии, солдаты вглядывались в реку.
На мосту столпились любопытные парижане.
В комплекс зданий министерства экономики и на Аустерлицкий вокзал, находившийся сразу за мостом Шарля де Голля ил южном берегу Сены, направили дополнительные отряды десантников.
Отбытие поездов отложили. На всякий случай и поезда, отходящие с Лионского вокзала, тоже задержали.
Поезд, который успел в тот день выйти с Лионского вокзала, направлялся в Женеву. Время отправления — 12:44. Первая остановка — Дижон.
Прошел час. Уэст и его команда, переодевшись в сухую одежду, сошли с поезда в Дижоне. Все радостно улыбались.
Сели на чартерный самолет, летящий в Испанию. Там им предстояла встреча с Небесным Монстром. «Галикарнас» возьмет курс домой, в Кению.
Улыбки говорили сами за себя.
После двух неудачных попыток — или трех, если считать фрагмент из мавзолея, — они, наконец, завладели фрагментом Солнечного камня.
Сейчас они могли торговаться.
Ведь они включились в игру.
СОБОР СВЯТОГО ПЕТРА
ВАТИКАН, РИМ
16 МАРТА, 2006, 12:45
ЗА 2 ДНЯ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА
Тем временем на расстоянии двух тысяч километров от Уэста, на площади против собора Святого Петра в Риме появился длиннобородый человек в черном одеянии католического священника. Величественный собор — святое место для римских католиков.
Макс Эппер, с длинной седой бородой и запинающейся походкой, идеально вписывался в эту часть городского пейзажа: старый, сморщенный священник, возможно даже из православных, совершил паломничество в Ватикан.
Его сопровождали Зоу и Курчавый. Они перешли площадь Святого Петра в толпе сотен туристов. Зоу подняла голову и посмотрела на огромный каменный обелиск, возвышающийся в центре площади.
— Культ Амон-Ра, — заметил Волшебник, проходя мимо каменной иглы.
Зоу обернулась, взглянула еще раз на египетский памятник против самого большого католического храма в мире. Пожала плечами.
— Культ Амон-Ра...
Они вошли в собор.
Лишь несколько творений рук человеческих сравнятся с собором Святого Петра в отношении размеров. Здание имеет вид гигантского креста — как и центральная часть Парижа, а знаменитый купол вздымается на триста футов над сверкающим мраморным полом. Блестящие столбы солнечного света вламываются в невероятно высокие окна, словно их посылает сюда сам Господь.
«Пьета» Микеланджело находится по одну сторону от главного входа. В альковах главного зала — огромные статуи святых Игнатия и Франциска Ассизского.
Все подчинено единому замыслу — внушить благоговейный страх.
Но самое впечатляющее место великого собора — его крест. Алтарь собора Святого Петра помещается под огромным бронзовым балдахином и опирается на витые колонны с ангелами, трубящими во славу Создателя. Под балдахином — алтарь.
— Он кажется таким простым, — удивился Курчавый.
Он был прав. Алтарь собора Святого Петра на удивление прост — большой продолговатый кусок мрамора, поднятый на возвышение. Поскольку в тот момент его не предполагалось использовать в богослужении, он был прикрыт простым покрывалом - золото на красном фоне. Рядом горело несколько свечей. Толстая веревка на бронзовых столбиках не позволяла публике подойти поближе.
— Да, — согласился Волшебник. — Если принять к сведению его важность, он очень прост.
— Главное, чтобы то, что сказал нам Саид, оказалось правдой, — заметила Зоу.
Саид говорил, что фрагмент Артемиды лежит в алтаре собора Святого Петра. Трапецоид — по его словам — вмонтирован основанием кверху в мраморный алтарь. Непосвященные видели перед собой лишь квадратную золотую плиту с кристаллом в центре.
Знающие люди посмотрели бы на нее другими глазами.
Волшебник взглянул на алтарь.
—Думаю, очень немногим кардиналам дозволялось смотреть на открытую поверхность этого алтаря. И лишь избранные знали тайну золотого трапецоида. Это, должны быть, старые, привилегированные священнослужители, посвященные в истинную историю Церкви.
—Итак, что нам делать? — спросила Зоу. — Мы не можем на виду у всех вытащить лом и выломать трапецоид из алтаря.
—Мне нужно лишь взглянуть на него, — сказал Волшебник. — Запомнить текст, который на нем вырезан.
Вокруг стояли туристы и швейцарские стражники. Волшебник догадывался, что здесь еще и много охранников в штатском. Они готовы схватить каждого, кто попытается ступить на алтарь.
Всех, кроме блаженно-верующего старого священника.
— Постарайтесь отвлечь от меня внимание, — попросил Волшебник. — Я пойду.
И быстро двинулся вперед, благоговейно оглядывая балдахин. Подошел к самой веревке. Со стороны казалось, что старик вне себя от восторга.
Затем, пока никто его не остановил, Волшебник шагнул через веревку и поднялся по ступеням, остановившись перед алтарем Святого Петра, положил руки на плоскую поверхность большой продолговатой плиты, словно она была священной реликвией.
Охранники в штатском немедленно выдвинулись из толпы и зашли за ограждение.
Волшебник стоял в самом центре собора. Нагнувшись, он отодвинул с алтаря покрывало и уставился на плиту.
То, что он увидел, поразило его в самое сердце.
Плоская поверхность алтаря была выполнена из изысканного белого мрамора, кроме средней части. Здесь Волшебник увидел квадратный золотой фрагмент.
Он был среднего размера, возможно, три на три фута. Невозможно сказать, имел ли он форму трапецоида, потому что видна была лишь средняя часть. Но в самом центре имелся маленький кристалл, похожий на бриллиант.
Фрагмент Артемиды.
Волшебник увидел надписи, вырезанные на трапецоиде. Его глаза сверкнули, словно вспышка фотоаппарата, мозг старался запомнить то, что за отведенное ему время зафиксировало зрение...
