Гарри, Фиона, Нолан, Льюис, Перкин, Мэкки и Тремьен сидели молча, будто обо всем необходимом и важном уже переговорили.
Целиком погруженные в свои раздумья, они отнеслись к моему приходу как-то отрешенно, будто заявился нежданный гость либо в их личной трагедии появилось лишнее действующее лицо.
— Ах, это вы… Джон, — промолвил Тремьен, пошевелившись в кресле и как-будто что-то припоминая. — Мальчики еще живы?
— Более или менее.
Я налил себе моего любимого вина и уселся на свободную табуретку, чувствуя себя не совсем ловко среди этих подавленных людей. Мне стало ясно, что теперь им известно все то, что знал я, может, даже и больше.
— Но если этого не сделал Гарри, то кто же? — задал вопрос Льюис.
Этот вопрос, видимо, уже неоднократно звучал в этой комнате, поэтому никто не удостоил его ответом.
— Инспектор Дун найдет убийцу, — пробормотал я.
— Он и не пытается, — возмутилась Фиона. — Он уверен, что виноват Гарри, и не ищет никого другого. Это возмутительно.
Доказательства того, что Дун остановил свой выбор только на Гарри, были прерваны гудком подъехавшего автомобиля. Такова была привычка Сэма Ягера возвещать о своем прибытии. Он влетел в комнату в состоянии сильного негодования.
— Тремьен, — начал он с порога и вдруг резко остановился, увидев все семейство в сборе. — О! Вы все здесь.
— По-моему, ты собирался отдохнуть, — подавленно заметил Тремьен.
— Манал я этот чертов отдых. Стоило мне прилечь и начать зализывать раны, как вы мне и велели, заявился этот чертов полицейский. И это в воскресный день! Самый последний педераст имеет право отдохнуть в воскресенье! И знаете, каким куском дерьма он в меня кинул? Ваши чертовы конюшенные девки доложили ему, что у меня были шуры-муры с этой вашей, будь она неладна, Анжелой, как бишь ее фамилия, Брикел.
Непродолжительное молчание, повисшее в комнате после этого заявления, никак нельзя было назвать недоверием.
— А ты крутил с ней? — спросил Тремьен.
— Не в этом дело. Я не помню ни о каких июльских вторниках прошлого года. А этот приятель Дун спрашивал меня, что я делал именно в один из вторников, как будто это возможно вспомнить. Сказал, что возился на своей лодке. Тогда он поинтересовался, веду ли я вахтенный журнал и записываю ли время. Интересно, всерьез ли он это спрашивал? Я ответил, что у меня нет никакой зацепки, чтобы припомнить те времена. Возможно, усмехнулся я, развлекался с парочкой не очень привередливых девиц, но на мой юмор он никак не отреагировал; по-моему, он его начисто лишен. В ответ Дун заявил, что в подобных делах всякие смешки неуместны.
— У него самого три дочери, — пояснил я. — Это убийство его очень обеспокоило.
— А чем я могу помочь в его долбаных приставаниях? Он заявил, что должен проверить любую возможность; долго же ему придется повозиться с этим делом, докапываясь, кому и где давала Энжи, ведь она не упускала ни одного удобного случая. Даже Бобу Уотсону и то строила глазки.
— Вряд ли бы ей это удалось из-за Ингрид, — вмешалась Мэкки. — Внешне Ингрид выглядит кроткой и добродушной, но вы бы посмотрели на нее, когда она в гневе. Боба Уотсона она постоянно держит в поле зрения и не доверяет его ни одной девушке из наших конюшен. Сомневаюсь, что Анжеле удалось добраться до него.
— Кто это может знать наверняка? — мрачно возразил Сэм. — Можно выпить? Кока-колу?
— В холодильнике на кухне, — сообщил Перкин, даже не пошевелившись.
Сэм кивнул, вышел и вскоре вернулся со стаканом в руке. За ним в комнату ввалились Гарет и Кокос, которые сразу заторопились к микроволновой плите подогревать себе пиццу.
Посмотрев на еду, Тремьен вопросительно поднял брови.
— Мы умираем от голода, — начал объяснять его младший сын. — Сегодня нам пришлось питаться корешками, березовой корой, одуванчиками и вполне в здравом уме жить в Шервудском лесу в ожидании солдат шерифа.
— О чем это ты? — Сэм явно был сбит с толку.
— Выживание — это сложная проблема, — ответил Гарет.
Он прошествовал к письменному столу, взял «Дикую местность» и вручил ее Сэму.
— Эту книгу написал Джон, — объяснил он, — как, впрочем, и еще пять подобных. Вот мы и проверяем это на практике — строим шалаши, разжигаем костер, готовим пищу из подножного корма, кипятим дождевую воду для питья.
— А при чем здесь Шервудский лес? — растягивая слова и улыбаясь, спросил Гарри, хотя по его внешности было видно, что напряжение его не отпускало.
— Холод и голод — это ладно, но за деревьями могли прятаться враги, — объяснил Кокос.
— Э-э… — протянул Сэм.
Изумленный Тремьен поведал собравшимся о нашей затее и ее благополучной реализации.
— И вот что я вам скажу, — в задумчивости дополнил рассказ отца Гарет, — такие экспедиции помогают лучше осознать, насколько приятно вернуться домой к привычной пицце и любимой кровати.
Тремьен взглянул на меня из-под полуприкрытых век:
— Учите их ценить домашний уют. — Губы Тремьена скривились в улыбке.
— В следующий раз, — поинтересовался Кокос, — не захватить ли нам с собой луки со стрелами?
— Для чего? — переспросил Перкин.
— Естественно, для того чтобы перестрелять воинов шерифа.
— А какими глазами ты смотрел бы на виселицу в Ноттингеме? — спросил Тремьен. — Лучше уж стебли и листья одуванчика. — Он бросил взгляд на меня: — Следующая экспедиция тоже планируется?
Не дав мне собраться с мыслями, Гарет ответил:
— Да, — и после некоторой паузы добавил: — Сегодняшняя наша прогулка была явно не увеселительным мероприятием, но кое-чему мы научились. Я не отказался бы это повторить. Оказывается, я смогу выжить и в холод, и в дождь… я ни о чем не сожалею, вот и весь мой к вам разговор.
— Неплохо сказано, — искренне воскликнула Фиона. — Гарет, ты замечательный парень.
Ему несколько польстила такая похвала, мне же она показалась вполне заслуженной.
— Каковы же ваши дальнейшие планы? — спросил Тремьен.
— В следующее воскресенье, — ответил я, — мы могли бы совершить еще одну вылазку и испытать себя в чем-нибудь ином.
— Интересно, в чем?
— Пока еще не знаю.
Моего неопределенного обещания хватило на то, чтобы мальчики вновь убежали на кухню за очередной порцией пиццы, а Сэм углубился в мою книгу о выживании, по мере чтения которой делал замечания, что мои ловушки больше подходят для людей, чем для Оленей.
— Убийство оленя в Шервудском лесу каралось петлей, — заметил Гарри.
— Ловушки нужно ставить аккуратно, убедившись, что за тобой никто не подглядывает, — согласился я с Гарри.
