– Извини, что долго не открывала, – сказала она. – Хотела, чтобы ты увидел меня красивой.
Я выронил цветок, прижал ее к себе и почувствовал, как она обнимает меня нежными, хрупкими руками.
До этого момента я не мог до конца поверить, что она жива. Даже после того, как услышал ее голос. И пусть в точности она не выглядела той женщиной, которую я помнил, сомнений у меня не осталось. Я обнимал Энни, а она – меня. Обнимал, может, излишне крепко.
– Ты стал профессиональным борцом, – прошептала она и рассмеялась.
Подняла руки к моей голове, пробежалась по волосам. Как и раньше.
– Ты привез ноутбук?
Я не хотел выпускать ее из объятий – из боязни, что больше мне обнять ее не удастся. Или, того хуже, окажется, что все это мне причудилось. Что происходящее – современный вариант «Алисы в Стране чудес» и малейшее движение приведет к возвращению в реальный мир. Но Энни в конце концов выскользнула из моих рук.
– Ты привез ноутбук? – повторила она.
Я смотрел на нее в полном недоумении. О чем она говорила? В такой-то момент? Я пожал плечами, стараясь понять, о чем она.
– Как ты и просила.
– Извини. – Она опустила глаза, откашлялась. Взяла меня за руку: – Черепашка, ты помнишь тот день на набережной?
Я не мог оторвать глаз от ее лица. Оно стало старше, несомненно, больше, чем на четыре года. К прожитым годам прибавилось воздействие невероятного стресса. И кое-что еще… хирургия.
Припухлость, на которую я обратил внимание, являла собой попытку смягчить ее лицо. Лоб стал выше. Она носила контактные линзы, которые изменили цвет глаз. Все говорило за то, что с Энни поработал профессионал, стараниями которого выглядела она теперь другим человеком, хотя ее внешность не претерпела радикальных изменений. Я прилагал все силы к тому, чтобы замеченное мною не отразилось на моем лице.
– Мы съели блины с шоколадом, а потом гадалка предсказала тебе будущее.
– Блины были с корицей, – игриво поправила меня Энни. – Об этом дне я думала чаще всего. Идеальный выдался день. Ты вел себя идеально. Мы оба были идеальными.
Я попытался удержать ее взгляд. Но она отвела глаза.
– Знаешь, что сказала мне гадалка?
– Она сказала, что у тебя будет много денег.
Энни высвободила руки из моих.
– Это сказала тебе я. А она прошептала мне на ухо другое.
Энни опустила голову, словно сдерживая слезы.
– Она сказала, что я стою перед трудным выбором. И добавила, что я пойду по тропе истинной любви.
Она отступила на шаг.
– Виски у тебя стали длиннее. Ой, да ты ранен!
На моей светло-синей футболке темнело рубиново-красное пятно.
– Стараниями Дейва Эллиота.
Она поднесла руку ко рту. Я не мог сказать, потрясение это, забота обо мне или злость. Почувствовал толику сомнений. Возникло ощущение, что Энни этот жест репетировала. Отогнал эту мысль.
– Они… они загрузили в мой компьютер одну программу.
Я в это уже поверил. Оставалось только найти доказательства, и я надеялся, что Энни мне в этом поможет.
– Безобразие. Черепашка, мне так жаль. Как он мог?
– Твой отец? Что, черт побери, происходит?
Ее лицо изменилось. Стало жестче. Решительнее. Такое я уже однажды видел – в Нью-Йорке, когда я заглянул на совещание банкиров, которое она вела, посвященное «Вестидж технолоджис». Внезапно появилось осознание, что я стал взрослым, а время бежало и бежит слишком уж быстро.
– Никому нельзя доверять, – озадаченно пробормотала она. – Я покончу с этим немедленно.
С тех пор как я последний раз видел Энни, прошла целая вечность. Рыба отрастила лапы, выползла на сушу, изобрела двигатель внутреннего сгорания, вот и Энни посуровела. Я всегда знал, что суровость в ней присутствовала, но надеялся, что в ее душе это одна из второстепенных составляющих.
– Я не для того четыре года изображала мертвую, чтобы все так закончилось. Он сотворил такое со мной. С тобой, Нат. С нами. Мы не можем позволить ему выйти сухим из воды. И теперь я могу остановить его, раз и навсегда.
– Меня это не волнует. – Я положил руку на рану. – Заживет. Это тебе не разбитое сердце. Энни, помнишь, о чем мы раньше говорили? Что ты не должна ползать в его дерьме. Хватит! Оставим его в прошлом, а сами пойдем дальше.
Не сказал – отчеканил. Так резко я с ней никогда не говорил. Конечно, я хотел поддержать ее, но при этом и направить на путь истинный. Она шагнула ко мне, ее лицо вновь изменилось, на этот раз смягчилось.
– Услышав, через что мне пришлось пройти, ты поймешь, что выбора у нас нет.
Глава 49
– Ты все еще меня любишь? – шепотом спросила Энни.
Я заглянул ей в глаза и шумно сглотнул слюну. Не думал, что нужен ответ, но она изучающе смотрела на меня, прямо-таки как на подопытного кролика.
– Конечно.
– Я собираюсь тебе кое-что рассказать. Не для чужих ушей. Строго между нами. Это большой секрет.
– Больше того, что доверил тебе я? Насчет знаков препинания, которые я добавил во все книги Фолкнера в библиотеке средней школы?
Смех.
– Энни, где Эрин?
– У нее все хорошо. Она у нас и в безопасности.
– «У нас»? Где она?
– Ты ее любишь?
– Нет, Энни. Господи, нет. Просто скажи, где она.
– Она в полной безопасности. Будь уверен. Скоро появится здесь. Пожалуйста, доверься мне.
Она увлекла меня в квартиру, которая сильно отличалась от залитого солнцем парка и белочек, в компании которых я представлял себе наше воссоединение. Энни усадила меня на диван, а потом огорошила:
– Во Франции чувствуешь себя гораздо более одинокой, чем уверяют тебя путеводители.
Она была в черных слаксах и синей блузе, безупречно подходящих друг другу. Так что выглядела, как генеральный секретарь Лиги юных. Заперла дверь, посмотрела в окно, убедилась, что ничего подозрительного нет ни на автостоянке, ни около дома, задернула штору. Она прошла на кухню, загремела посудой, потом полилась вода. Говорила она, не прерывая своего занятия.
– Там я провела первые два года после того инцидента. В деревенском доме на севере страны. Недалеко от Люксембурга.
– Так почему ты не позвонила мне, Энни? Я же думал, что ты умерла! Ты лежала в коме?
Она вздохнула:
– Пожалуйста, Нат. Я репетировала эту речь тысячу раз, дважды переписывала. Позволь мне выговориться до конца. Все так запутано, даже для меня, даже сейчас.
Я кивнул.
