Неделю назад Инеш мчался на своем «триумфе» под дождем. Вдруг раздался безумный крик: «Стой!» — и он с визгом затормозил. Лишь тогда парень увидел электрический провод, висевший в паре дюймов от горла. Инеш оглянулся на голос, спасший ему жизнь. Оказалось, что он принадлежит богине в золотистом наряде, и от растерянности Инеш смог лишь сказать: «Угостить тебя чаем?»
Милочка отказалась и, не глядя в глаза, направилась к кампусу университета ШНДТ, но Инеш настаивал.
— Пойдем, — уговаривал он. — Я прокачу тебя на своем мотоцикле. Он один такой во всем Бомбее. Я даже научу тебя на нем ездить!
Девушка посмотрела на хромированную махину. Робко протянула руку и погладила ее. Глаза вспыхнули в предвкушении, и она села сзади, свесив ноги с одной стороны и скромно обхватив Инеша рукой за талию. Лопаясь от гордости, он повез ее в «Азиатику», а девушка всю дорогу смеялась, явно радуясь неожиданному приключению.
— Сегодня днем я поехал на Малабарский холм, но…
— …ее уже увез другой ухажер, да? — подтрунил Толстяк.
Ежик вскочил и завращал бедрами, распевая песенку из «Дил Деке Декхо» — «Отдай мне сердце, и поймешь», первого рок-н-ролльного фильма в городе. Свирепых взглядов хозяина-иранца парень будто не замечал.
— Эй, Кэки! — наконец крикнул Рустам костлявому официанту и, показав на перечень запретов над зеркалом, сказал: — Добавь: «НЕ ТАНЦЕВАТЬ»!
— Ну что такое, Рустам-бхай? — Ежик простодушно взглянул на него, сел и повернулся к друзьям.
— Да какой там ухажер, — возразил Инеш странным голосом. — По крайней мере, мне так не кажется.
— Что же стряслось-то, яр?
— Я ждал ее возле дома, — ответил Инеш, — и начал читать стихи — из джентльменского справочника «Как ухаживать за дамой». Ну, знаете, романтические такие.
— Может, ей не понравился твой стих? — предположил Толстяк.
— Она вышла вся растрепанная, ошалелая, — продолжал Инеш, затушив окурок в его тарелке. — А потом я очнулся на земле — и ни мотоцикла, ни Милочки!
Друзья звонко, раскатисто захохотали. Толстяк чуть не подавился своей булочкой.
Рустаму за стойкой показалось, что его чересчур долго игнорируют. Внезапно он выключил вентилятор над столиком студентов: мол, немедля что-нибудь закажите или убирайтесь.
— Рустам-бхай, зачем вырубили вентилятор? — всполошился Инеш.
Джагиндер перевел взгляд на выставку пирожных, кексов, печенья, картофельных чипсов, булочек и салли — тонкой, глубоко прожаренной картофельной соломки, — что выстроились в ряд у миски с маслом.
— Чай, кофе, мороженое? — спросил Рустам, показывая на бело-голубой холодильник с небрежной надписью «Качиства», под которой нежился ухмыляющийся арктический тюлень.
— Пачку печенья с земляникой и кешью и чаи масала, — сказал Инеш, вымучив широкую улыбку.
— Чая на всех, — подмигнул Ежик.
Вентилятор на потолке снова запыхтел.
— Она забрала твой мотоцикл? — воскликнул парень с безволосой грудью.
— Ага, точно, — фыркнул Толстяк. — Будто девчонка умеет на нем ездить!
— Наверное, кто-то меня ударил, — сказал Инеш и пощупал лицо: нет ли синяков. — Ничего не помню. Я осмотрел все кругом, даже заглянул за ворота, но ее нигде не было. И мой «триумф» тоже исчез!
— Не переживай, такой мотоцикл, как у тебя, далеко не спрячешь. — Ежик сочувственно покачал головой и постучал Инеша по спине: — Лучше не гоняйся за девкой, если у нее уже есть ухажер, яр. От этого одни неприятности.
— Я думал, она убежит со мной, а она свалила с моим мотиком! — простонал Инеш.
— Девка нынче ветреная пошла, — подытожил Толстяк и высыпал в рот целую банку ирисок «пэрри».
— Простите, — сказал Джагиндер, подойдя к их столику. — Вы случайно не о Милочке с Малабарского холма говорите?
— Правильно, о ней, — кивнул Инеш, с любопытством и подозрением разглядывая Джагиндера.
— О Милочке Лавате? — уточнил тот. Невозможно было представить благовоспитанную соседскую дочку на мотоцикле. Девушки так не делают.
Инеш молча кивнул.
— Своим мотиком он соблазнит любую девчонку, — пояснил Ежик. — Просто не повезло в этот раз.
— Да что ты врешь? — надвинулся на парня Джагиндер. — Я знаю соседскую дочку. И знал ее отца, пока он был жив. Как тебе не стыдно?
С этими словами он бросился вон из кафе, подавляя нарастающий приступ паники. «Чертов мальчишка просто врет. Бахвалится перед дружками». Соседи строго оберегали девушку, он бы и сам воспитывал свою дочь так же, останься она в живых.
Свою дочь.
В сознании Джагиндера его лунная пташка стала воплощением добродетели. Если бы можно было кое-что предотвратить, жизнь развернулась бы перед ним роскошным восточным ковром, как и намечалось. Никаких сюрпризов или крутых поворотов. Лишь пышный гобелен из дней и ночей, который в конце земного пути он бы свернул и гордо назвал своей собственностью.
Ко всеобщему удивлению и радости, инспектор полиции Паскаль постучал в парадную дверь всего через четверть часа после спешного звонка в участок.
Жильцы сидели в доме — чопорные и перепуганные. Бунгало они перевернули вверх дном, понимая, что брошенные сапожки Мизинчика — зловещий знак.
Не снимая длинного плаща, Паскаль направился прямо в комнату. Он отрывисто кивнул Маджи и вытер лицо носовым платком.
Кунтал забрала у него черный непромокаемый плащ и фуражку, а Паскаль стянул черные резиновые сапоги и в одних носках цвета куркумы бесшумно прошел к кушетке. В комнате появился повар Кандж с подносом чая и печенья.
— Нет-нет, все хорошо, — сказал инспектор, отмахиваясь от повара одной рукой, а другой налил себе чаю. — Так-с, и что у нас?
— Пропала моя внучка. — Осунувшееся лицо Маджи было бледным, руки дрожали.
— Аччха, — Паскаль поискал в кармане рубашки ручку, доставая по ходу конфетные обертки, сигареты и паан, который затем бесцеремонно развернул и сунул в рот. — Имя? Возраст? Род занятий?
— Мизинчик Миттал. Ей всего тринадцать.
— Соседям звонили? — спросил инспектор. — Может, она забрела к ним в гости?
— Посреди ночи, инспектор? — вмешалась Савита. Этот развалившийся на кушетке хам вовсе не внушал ей доверия.
— Обзвоните, — приказал Паскаль. — Не по нутру мне это.
«Меньше надо объедаться дармовыми обедами», — желчно подумала Савита.
— Я позвоню тете Вимле, — вызвался Нимиш и скрылся в столовой.
— Так-с… — Паскаль черкнул что-то в блокноте. — Ну и каковы обстоятельства ее досадного исчезновения?
— Наш шофер поскользнулся под дождем, и воротами ему отхватило палец, — начала Маджи, и грудь ее заколыхалась от волнения. — Пока мы с ним возились, Мизинчик вышла на улицу. Мы заметили это… слишком поздно.
