Через некоторое время он засыпает с улыбкой на лице.
Глава 37
– Доктор Юрчик, сколько операций на головном мозге вы провели за восемнадцать лет работы хирургом?
– Таких операций я выполнил несколько сотен, – доктор Роберт Юрчик ответил низким, зычным голосом, излучающим авторитет.
– Была ли одна из них сделана подсудимому, Барри Фуллеру?
– Да.
– Каково было его состояние в тот момент?
– Его доставили с экстрадуральным кровотечением в результате попадания пули в верхнюю правую часть черепной кости. После сканирования выяснилось, что у пострадавшего имеется новообразование в лобной доле.
– Не могли бы вы объяснить поподробнее, для неспециалистов?
– В результате попадания пули произошел разрыв внешних менингов. Менинги – это мембранные слои, покрывающие мозг. При повреждении этих тканей началось кровотечение, кровь попала в пространство между мозгом и черепной костью. Поскольку череп представляет собой закрытый объем, кровь давила на мозг, в результате чего могла бы наступить смерть, если бы не была сделана трепанация черепа.
– Значит, чтобы снизить давление крови на мозг, пришлось сделать трепанацию?
– Да.
– Тогда же вы и удалили опухоль в лобной доле?
– Да.
– Насколько велика была опухоль, доктор?
– Приблизительно сорок граммов, два сантиметра в ширину.
– Ваша честь, присяжные заседатели, я хотел бы представить вам вещественное доказательство «Ф», – опухоль, удаленную из головы Барри Фуллера.
Со стола защиты принесли стеклянный сосуд, в котором плавал в формальдегиде небольшой серый предмет. По залу прошел шум, судебный пристав начал передавать сосуд по кругу.
– Это та опухоль, которую вы удалили у подсудимого, доктор?
– Кажется. Да, она.
– Сколько подобных операций вы проделали? Трепанаций черепа я имею в виду.
– Сотни.
– Были ли в вашей практике случаи, когда после трепанации черепа, выполненной для снижения давления крови после травмы, у пациентов наблюдалась амнезия?
– Да. Почти восемьдесят процентов пациентов с подобным кровотечением страдают амнезией. Более того, после таких операций пациентов некоторое время следует держать под наблюдением, потому что они могут проснуться, не зная, где они и что с ними произошло.
– Бывали ли случаи, когда пациент не помнил событий нескольких последних дней или даже недель?
– Да. И более того. Был один пациент, доставленный с экстрадуральным кровотечением после автокатастрофы. Так вот, у него выпали из памяти пять лет жизни до аварии. Он не помнил, что был женат, и не узнавал своих детей.
– Но память все же вернулась к нему?
– Лишь небольшая часть утраченных воспоминаний.
Да, кажется, наша команда продувала.
– Я бы хотел задать вопрос об изменении личности. Как вы считаете, доктор Юрчик, может ли новообразование в лобной доле мозга вызвать столь значительное изменение личности, что человек обретает необходимую потребность к совершению убийства?
– Да, может.
Перешептывание по всему залу. Гарсиа с довольным видом повернулся к присяжным. Либби бросила на меня короткий выразительный взгляд.
– Пожалуйста, продолжайте, доктор.
– Лобная доля отвечает за осознание человеком самого себя. Я сталкивался более чем с дюжиной случаев, когда повреждение лобной доли мозга – в результате аварий или появления опухолей – вызывало такое изменение личности, что даже члены семьи не могли узнать этого человека.
– Известны ли случаи, когда травма головы вызывала такое изменение личности, что человек совершал убийства?
– Таких случаев много. Известный серийный убийца Генри Ли Лукас, лишивший жизни более ста человек, в молодости перенес несколько серьезных травм головы. Джон Уэйн Гейси, Ричард Спек, Чарлз Мэнсон – у всех них отмечались серьезные травмы головы.
– Значит, возможен такой вариант, когда обычный член общества, как, например, я или вы, под влиянием опухоли в лобной доли претерпевает такое изменение личности, что может совершить убийство?
– Учитывая, что часть мозга, отвечающая за сознание ценностей и норм морали, повреждена, – да, такой случай возможен.
– То есть в результате разрастания опухоли в лобной доле законопослушный гражданин, совершенно не склонный к насилию, может подвергнуться такому изменению личности, в результате которого возможно возникновение серьезных инцидентов?
– Да.
– А если удалить эту опухоль, вызывавшую проявление жестокости, как вы полагаете, личность человека вернется в нормальное состояние?
– По моему мнению, да.
– Благодарю вас, доктор. У меня пока нет вопросов.
Либби встала, но даже не потрудилась выйти из-за стола, и спросила вызывающе:
– А лично вы когда-либо имели дело с пациентами, имевшими опухоль в лобной доле и ставшими убийцами?
– Нет.
– Будучи одним из лучших в мире специалистов в области хирургии головного мозга, часто ли вы сталкивались со случаями, когда опухоль в лобной доле мозга приводила к такому изменению личности, что человек начинал убивать?
– Нет.
– Часто ли вы сталкивались с опухолями мозга за всю вашу практику, доктор?
– Несколько тысяч раз.
– Пожалуйста, не могли бы вы сказать громче?
– Несколько тысяч раз.
– Итак, несколько тысяч случаев мозговых травм, и тем не менее ни в одном из этих случаев ваши пациенты не были склонны к патологическим убийствам. Больше вопросов нет.
От повторного опроса Гарсиа отказался.
Я посмотрела на присяжных: казалось, что их мнение после острых вопросов Либби не очень-то изменилось. Черт, не знай я, что Фуллер лжет, я бы тоже вряд ли изменила свое мнение. Когда ведущий специалист в области хирургии головного мозга говорит, что опухоль может стать причиной жестоких убийств, в это легко веришь.
– Благодарю вас, доктор. Вы свободны. А мы прервемся на обед. – Тейлор ударил молотком. – Объявляю перерыв.
Либби помрачнела.
– Проигрыш этого дела плохо скажется на моей карьере. – Когда мы вышли из зала суда, она взяла меня под руку. – У меня есть копия пленки, которая вчера была у Гарсии. Он говорит, что она пришла по почте в чистом коричневом конверте без адреса отправителя и подписей. Даже конверт мне отдал. Я все проверила, но ничего не обнаружила.
– Полагаю, там не было признания Фуллера.
– Гарсиа говорит, что он прокрутил в суде всю запись до конца. Но этот скользкий хитрый уродец, как мы знаем, честностью не отличается.
