— Главкон, повторите, пожалуйста, — сказал он в устройство громкой связи, стоявшее на письменном столе времен Людовика XIV.
— Пациент В, номер восемьдесят один в списке, — повторил Главкон, молодой уролог из Сиднея, блестящий специалист по пересадке почек. — Как видите, он промышленник, один из самых влиятельных людей в Австралии. Пятьдесят восемь лет, капитал — минимум четыре миллиарда долларов, приличную часть которого он готов передать нам в обмен на определенные услуги. Состояние сердечно-сосудистой системы изменилось со стабильного на критическое, без трансплантации умрет в ближайшие несколько недель.
— Здесь сказано, что он заядлый курильщик.
— Да, но пообещал бросить.
— Есть еще проблема.
— Да. У него довольно необычный набор антител.
— Что лучшее есть в нашей базе данных?
— Восемь из двенадцати, что потребует интенсивного применения иммуносупрессоров. Разумеется, велика вероятность отторжения органа.
— Правда, — согласился Лаэрт, — мы нашли для него донора в штате Миссисипи, совместимость по всем двенадцати пунктам.
— Так в чем проблема? — спросил Фемистокл.
— Донору всего одиннадцать лет.
— Понятно. Вес?
— Тут хороший момент. Он толстяк. Наш человек оценивает его вес в сто двадцать фунтов. Это пятьдесят четыре килограмма.
— А реципиент?
— Сто семьдесят фунтов, или семьдесят семь килограммов.
— Разница почти тридцать процентов. Получится ли?
— Идеальной была бы разница в двадцать процентов и меньше, но у В отличный кардиолог. При усиленной терапии трансплантат может прослужить некоторое время, пока мы будем искать что-либо более подходящее.
— Какое время?
— Месяц. Возможно, меньше или немного больше.
— Данные на донора?
— Ничего примечательного. Один из четырех детей, отец много пьет, мать работает в химчистке.
— Наши средства и объекты в Новой Гвинее находятся в готовности, и я хочу организовать перелет, как только донор будет туда доставлен.
— Тогда я снова спрашиваю, — сказал Фемистокл, — какие проблемы?
ГЛАВА 22
Человеку лучше быть под властью разумного начала, особенно если имеешь его в себе как нечто свое.
Платон, «Государство», кн. IX
От кого: Бенджамин М. Каллахэн
Кому: конгрессмену Мартину Шапиро
Тема: Расследование. Миссис Валерия Шапиро
К настоящему прилагаю диски и фотографии, относящиеся к моему трехнедельному расследованию в отношении Вашей жены. С высокой степенью уверенности сообщаю, что миссис Шапиро не вовлечена в любой вид связи в общепринятом понимании этого термина. В ходе моего расследования установлено четыре случая посещения миссис Шапиро дома Алехандро Гарсиа (см. фото), механика автомагазина «Гудьир», находящегося по адресу 13384, Ветеране Парквэй, Сисеро, и его жены Джессики (см. фото). Дважды миссис Шапиро оставалась в доме более часа и дважды выходила из дома с девочкой в возрасте около двенадцати лет (см. фото). Оба раза они совершали покупки в магазинах, преимущественно одежду. Отношения миссис Шапиро и девочки можно назвать очень теплыми и дружескими. Дважды я слышал, как девочка называла миссис Шапиро «тетя Вал». Прилагаю документы, подтверждающие, что девичья фамилия миссис Гарсия — Нуссбаум, такая же, как у Вашей жены. Других детей у семьи Гарсия нет. Может быть проведено дополнительное расследование, однако на основании изложенного выше могу сказать следующее: полагаю, что Джулия Гарсия на самом деле является дочерью Вашей жены, рожденной ею в шестнадцатилетнем возрасте и переданной для удочерения старшей (на тринадцать лет) сестре. У меня есть сведения, что адвокат Клемент Горит (см. приложение) либо сам оформил удочерение, либо знает, кто это мог сделать.
Очевидно, что со стороны Вашей жены имеет место обман, но не тот, какой Вы предполагали.
Как я Вам говорил, начиная расследование, я могу посвятить ему не более одного месяца, поскольку после этого должен буду заняться другим делом.
Желаю удачи в решении данной проблемы. Надеюсь, что Вы согласитесь с моими выводами и с тем, что я смог оказать Вам услугу.
Каллахэн вложил свой доклад в толстый конверт с фотографиями, документами и компакт-дисками, приложив к ним счет, оплата которого должна была на некоторое время избавить его от финансовых проблем. Из всех его последних дел это обещало быть самым стоящим. Энергичный и перспективный конгрессмен Мартин Шапиро был женат на женщине почти вдвое моложе его — умной, красивой, образованной, настоящей находке для политика... Если только они смогут решить свои семейные проблемы. Одна из этих проблем касалась его жены, которая в шестнадцать лет не захотела прерывать беременность, но и не могла позаботиться о ребенке.
Оба Шапиро казались вполне достойными людьми, и Бен им сочувствовал, теперь же пришло время закончить работу из-за случая с Лонни Даркином. Было удивительно чувствовать в себе такую непривычную заинтересованность, особенно после столь долгого периода безразличия почти ко всему. После поездки в Айдахо он не мог выкинуть из головы память о безграничной печали, застывшей на лицах Карен и Рэя Даркин.
Каллахэн был убежден, что сотрудники лабораторий «Уайтстоун» по всей стране, а возможно и по всему миру были невольными соучастниками того, что могло оказаться невиданным злом, и желал узнать, что Же все-таки происходит.
Пока Алтея Саттерфилд суетилась, наводя порядок в его квартире, Бен уложил в чемодан немного летней одежды и приготовил запас кошачьей еды, которого должно было хватить на пару недель. Обняв старушку-соседку и почесав на прощанье за ухом Пинкуса, он спустился к своему черному «рейнджроверу». Машина была украшена несколькими вмятинами, размер которых еще не достиг того уровня, когда надо задуматься о ремонте, а двигатель, несмотря на более чем пренебрежительное к нему отношение, все еще работал неплохо. Всего пару дней назад механик, менявший масло в мастерской, объявил, что «тачка вполне пробежит тыщу миль». «Тыща миль» была как раз до Фейдимена, штат Техас.
В дополнение к своему чемодану и паре двадцатипятифунтовых гантелей Бен положил в машину кожаную сумку с кое-каким новым содержимым, включая несколько подслушивающих устройств, не новый, но вполне работоспособный прибор ночного видения, стофутовый моток бельевой веревки и новый швейцарский армейский нож. Затем он переложил свой свежесмазанный «смит-вессон» тридцать восьмого калибра из замшевого мешочка в наплечную кобуру и засунул ее под бумажки в перчаточный ящик.
Доктор Густафсон, переставшая в конце концов звать его мистер Каллахэн, поначалу была, как и Бен, очень взволнована и полна энтузиазма относительно того, что ему удалось разузнать в Цинциннати и в Уайтстоуновской лаборатории в Сода-Спрингс, но в последующие недели стала проявлять гораздо больше осторожности.
