Фабиан отрицательно покачал головой.
— Ты можешь мне сказать, с кем ты встречаешься внизу? Мы же оба знаем, кто это, правда?
Фабиан не ответил.
— Ты встречаешься с Кводом. С человеком под лестницей. Так? — ласково спросил Фредрик.
Фабиан молча кивнул.
— Он… — Фредрик собрался с духом и понизил голос до шепота. — Он не ранен? У него нигде нет раны?
Фабиан задумался, потом отрицательно качнул головой.
Фредрик облегченно вздохнул. Конечно, Квод невредим. Фредрик его всего лишь слегка поцарапал. Как он только мог вообразить, что ранил его или даже убил? Фредрик не был профессиональным убийцей, да и Квод не из тех, кого легко можно ранить.
— Чем вы занимаетесь вместе — ты и он? — продолжал Фредрик, видя, что Фабиан отвернулся и хочет уйти.
Мальчик в ответ только пожал плечами.
— Вы играете в каморке или ниже?
Фабиан сморщил лоб.
— Вы играете в его тайном убежище?
Фабиан снова задумался, потом кивнул.
— Ну и как там? Тепло? — спросил Фредрик.
Теперь голос выдавал искреннее волнение.
— Да, очень.
— Теплее, чем в доме?
— Не знаю. Да, пожалуй.
— Как это место выглядит? Мне всегда было это интересно.
Фабиан вдруг снова замкнулся.
— Ничего особенного. Место как место.
В глазах мальчика внезапно появился страх. Он метнул взгляд в сторону мастерской и пронзительно закричал:
— Мама! Мама-а-а!
Музыка стихла, дверь открылась, и в прихожую вошла Паула:
— Что случилось, маленький?
— Папа опять чудит.
Фредрик встал и очень спокойно сказал:
— Он был в каморке, и я только спросил его, что он там делал.
Паула недовольно поджала губы.
— Фабиан иногда играет в каморке, — отрывисто произнесла она. — У него там тайное убежище. Не надо ничего у него выпытывать. Он имеет право играть где хочет.
— Но ты же знаешь, кто…
— Я ему ничего не сказал, мама. Я ничего не сказал про него! — в страхе кричал Фабиан. — Это папа сказал!
— Ты не хочешь ко мне в мастерскую, Фабиан? Можешь порисовать за мольбертом, — быстро сказала Паула и увела сына с собой.
Закрывая дверь, она с ненавистью взглянула на Фредрика. Он услышал, как она повернула ключ в замке, запершись от него вместе с детьми.
Кулисы
Интересно, где они?
В доме стояла тишина. Никакой рок-музыки, детских криков, знакомой музыкальной заставки детской телевизионной программы. Только стук его шагов.
Может быть, они уехали в город? Но он не слышал ни шума мотора, ни скрипа входной двери. Никто с ним не попрощался.
Где они?
В принципе он знал где. Зайдя на кухню, он слышал доносившиеся откуда-то снизу звуки шаркающих шагов. Когда же он встал на четвереньки в том месте, где было самое теплое место в страшно холодном доме, и приложил ухо к полу, он услышал внизу приглушенные голоса и хихиканье.
Он должен был с ними поговорить, пока они были наверху. Поговорить серьезно, без упреков, не пугая и не поучая. Надо было поговорить так, чтобы достучаться до них.
Вчера — или это было позавчера, а то и еще раньше — он вошел в детскую, где после обеда спала Оливия. Она лежала в кроватке, прижавшись розовым личиком к решетке, и спокойно дышала носиком. Фредрик долго стоял там и смотрел на дочку. Сердце его разрывалось от любви к ней.
Он присел перед кроваткой на корточки и вгляделся в круглое личико, залюбовался аккуратненьким ротиком. Принцесса. Он вспомнил, как впервые взял ее на руки, когда она только родилась, вспомнил, какое умиление испытал тогда. У него родилась девочка!
Он потянулся к кроватке, чтобы осторожно поцеловать ребенка и вдохнуть неповторимый детский аромат.
Но внезапно он вздрогнул и едва не упал. Чтобы сохранить равновесие, ему пришлось ухватиться за кроватку. В нос ударил не прелестный аромат маленького ребенка, а затхлый грязный запах подвала. Его запах!
Розовые щечки, маленькая ручка, свисавшая с кроватки, локоны белокурых волос — все провоняло проклятым Кводом!
Фредрик встал и медленно пошел к двери. Лившиеся из глаз слезы слепили его. Теперь и она.
И вот теперь она исчезла. Как и те двое.
Он ходил из комнаты в комнату и отчаянно мерз в исландском свитере и в намотанном на шею шарфе. В доме стоял жуткий холод.
Мало того, во всех комнатах воняло им. Они разрешали ему ходить по дому.
Но большую часть времени он проводил внизу, где было тепло благодаря сделанной им проводке.
Фредрик вошел в кухню, остановился и прислушался. Он слышал, как они, словно крысы, шуршали где-то внизу.
«Он не крыса! — уже тогда Паула его защищала. Когда Фредрик попытался запереть и удушить его там. — Как это жестоко! Он же не крыса!»
Он перешел в гостиную, наклонился над диваном и принюхался к подушкам. Что за вонь! Подойдя к окну, он настежь распахнул створки, а потом зашел в мастерскую.
Здесь было абсолютно пусто. Никаких картин. Никаких тюбиков с красками. Никаких кистей и карандашей. Не было и скальпеля. Не было порнографических журналов, фотографий и книг с закладками. Куда Паула все это дела? Неужели унесла все вниз? Сколько же там места?
Запах висел и в мастерской. Фредрик открыл окна на веранде. В дом ворвался холодный ветер, но это пустяки. В доме и так холодно. Самое главное, чтобы выветрился запах. Поверх свитера он набросил куртку и заварил себе горячий чай, чтобы согреться изнутри.
За окнами серели сумерки. Что сейчас — утро или вечер? Он не имел ни малейшего представления о времени суток. Он не помнил, когда в последний раз нормально спал. Третье состояние стало постоянным, неотвязным. Он был как пленник. Неужели такое возможно?
Он выглянул в окно и понял, что возможно. Вот он, бесцветный мир, застигнутый врасплох ранним утром, как ненакрашенная женщина. Но сам Фредрик уже ничему больше не удивлялся. Мир не считал нужным прихорашиваться для него. Мир повернулся к нему своим блеклым, оскаленным, мертвым лицом.
Фредрик стоял у открытого окна и смотрел на заснеженные поля, на серое небо и каменные стенки возле голых деревьев. Все это кулисы, декорации. «Кулисы!» — хотелось ему завопить во все горло. Но кто его услышит? Он все видел теперь, все понимал, но зачем? Это уже не играло никакой роли.
Он вошел в спальню и лег на кровать, не сняв ни куртку, ни свитер, ни шарф. Если бы ему удалось поспать хотя бы пару часов! Как он устал.
