Тем временем на военном научном судне «Пеликан» пришлось заменить двоих внезапно заболевших членов команды — радиста и одного из мотористов машинного отделения — двумя другими, рекомендованными командиром мурманской военной базы контр-адмиралом Шпарковым. Причем произошло все так быстро и внешне незаметно, что даже главный «куратор» проекта ничего об этом не знал, так как не получил своевременного оповещения об изменениях в ранее утвержденном списке команды.
Уговорить бравого кэпа в необходимости маленькой рокировки не составило никакого труда. Всю работу Шпарков проделал совершенно бесплатно, только ради благополучия кое-кого из близких родственников и из страха, что его недавние махинации с продажей пятидесяти тонн мельхиора норвежцам вдруг станут известны Главкому ВМФ России.
Глава десятая
Балтийск встретил участников экспедиции порывистым ветром и проливным дождём. Тяжёлые свинцовые тучи висели прямо над головой, изредка пронзаемые белыми стрелами молний. Прохожих на улицах почти не было, а те, кого дела заставили все же покинуть уютную теплоту жилища, старались как можно быстрее туда вернуться, отчего передвигались почти бегом. Проезжающие машины оставляли на асфальте четкий отпечаток протектора, который через секунду уже размывался падающей на город с неба многотонной массой холодной воды.
После вынужденного ухода Балтийского флота из стратегически выгодных портов трех прибалтийских государств часть кораблей и подводных лодок перебазировались на север — в Санкт-Петербург, а другая на юг — в Балтийск. Для пятимиллионного Питера пополнение из нескольких сот боевых единиц прошло почти незамеченным, ну а Балтийск с его населением в тридцать тысяч человек ощутил прибавление весьма отчетливо. И на плавучих, и на бетонных пирсах крупнейшей военно-морской базы России на Балтике все места для швартовки были заняты. Многочисленным СКР, МПК, МРК со звонкими, сразу запоминающимися названиями, нередко приходилось швартоваться даже в несколько рядов — одно судно стояло непосредственно бортом к пирсу, а далее борт к борту еще два или три соизмеримых по водоизмещению корабля. Когда Прохоров впервые взглянул на всю эту сосредоточенную на небольшом куске береговой линии военную мощь, то нашел, что Балтийск очень напоминает железного, ощетинившегося мачтами и стволами орудий морского ежа. Ядовитого морского ежа, перед которым отступили бы даже такие океанские флибустьеры, как мурены, акулы и осьминоги. Если бы смогли выжить в холодных, грязных и пропахших насквозь нефтью водах Балтийского моря.
«Пеликан» стоял в самом конце длинного, уходящего далеко в море понтонного причала. Он не был похож на другие корабли армады хотя бы тем, что корпус его и палубные надстройки были свежеокрашены в белый, а не традиционный для военных судов серый цвет. Вообще, складывалось впечатление, что это небольшое по размерам, но очень привлекательное на вид судно только неделю назад спущено со стапелей Николаевского или Североморского судостроительного завода. Каждая хромированная деталь блестела даже в такую скверную пасмурную погоду, каждый канат, который можно было заметить при беглом осмотре, был совершенно новым, и даже тяжелый толстый брезент, прикрывающий укрепленный на юте батискаф, тоже ни разу не использовался. Курирующее экспедицию ведомство решило не мелочиться, готовя корабль, в течение пятнадцати лет уже интенсивно бороздивший соленые воды, к очередному походу в Атлантический океан.
Шестеро москвичей вышли из широкой боковой двери микроавтобуса и быстро, чтобы окончательно не промокнуть под холодным небесным водопадом, друг за другом поднялись на палубу судна по спущенному на пристань трапу. Там, под навесом возле ближайшей надстройки, их уже встречали несколько человек из команды «Пеликана». Здесь были капитан корабля в звании капитана второго ранга, штурман, боцман, радист и непринужденно покуривавший неподалеку машинист машинного отделения в промасленной синей робе и традиционной для военных моряков тельняшке под ней. Он, казалось, не обращал на гостей никакого внимания, а внимательно наблюдал за сидящей на леере чайкой, занятой чисткой своих совершенно мокрых перьев.
— Ну и погодка тут у вас! — шедший впереди всех Славгородский быстро заскочил под крышу, отряхнулся и протянул влажную ладонь кэпу. — Наконец-то добрались… У-ф-ф!
— Здесь это бывает, — ответил капитан, подо ждал, пока остальные члены экспедиции окажутся рядом, а затем сказал: — Сейчас я покажу вам каюты, определитесь там, что к чему, — его взгляд не произвольно упал на Наташу, и капитан едва заметно улыбнулся: — А девушке нужно отдельную, я так полагаю?
— Совсем даже не обязательно, — Наташа взяла под руку Прохорова и демонстративно положила голову ему на плечо.
— Раз так, совсем другое дело. — Кэп ещё раз улыбнулся, кивнул стоящему рядом боцману и указал рукой на металлическую, овальной формы дверь, расположенную в нескольких метрах от мощной лебёдки. — Проходите вниз, боцман покажет свободные каюты. Они совершенно одинаковы, так что нет особой разницы, какую занимать. Впрочем, смотрите сами. — Он развел руки. — Хозяин — барин. Я над вами не командую. Так, Григорий Романович? — Он дружески посмотрел на Славгородского,
— Точно так, командую здесь я. По крайней мере, этими пятью господами.
— Значит, профессор, мы с вами не конкуренты! Тем лучше, будем заниматься каждый своим делом. А сейчас идите за боцманом, только осторожно, лестницы здесь крутые, не упадите, — и капитан снова посмотрел на Наташу.
Взгляд этот не остался для Прохорова незамеченным. Он что-то тихо пробубнил себе под нос, покачал головой, обнял Наташу за плечи и повел ее в сторону двери.
Боцман скатился по узкой железной лестнице на один уровень вниз и ждал, пока неуклюже и медленно гражданские интеллигенты преодолеют полтора десятка за многие годы отполированных ботинками матросов ступеней. Когда, кряхтя и чертыхаясь, последним сошёл непревзойдённый компьютерщик Ожогин по кличке Будулай, боцман прошёл вперёд и остановился в дальнем конце длинного коридора. По обе стороны находились выкрашенные синей краской двери кают.
— Располагайтесь, господа ученые, будьте как дома. — Он открыл ближайшую дверь и указал рукой в образовавшийся проем: — Душ и туалет в каждом номере, ещё один есть на нижней палубе. Но он вряд ли вам понадобится, это для матросов и механиков. Постельное белье меняем раз в неделю, буду предупреждать заранее. В каютах есть селектор и общая связь по кораблю, в экстренных случаях можно ею воспользоваться. Все общие команды — как то: прием пищи и прочее — сообщаются по всем помещениям судна, поэтому морской закон гласит, что не следует отключать общую связь, даже если она вам спать мешает. Что еще?.. Согласно плану экспедиции, мы будем болтаться по морям довольно долго, так что устраивайтесь поудобнее, с комфортом. — Боцман улыбнулся. — Распределитесь по каютам, потом подойдите ко мне, скажите номер, я выдам ключ. Зовут меня Евгений Гаврилко, я боцман. Если кто еще не запомнил. Мои хоромы в том конце палубы, что понадобится или не ясно — подходите, спрашивайте, не стесняйтесь. Матросы вас беспокоить не будут, работайте спокойно. По-моему, всё пока… Я буду у себя, приходите за ключами, — еще раз напомнил боцман, тридцатилетний мужчина с обветрившимся лицом и светлыми волосами, включая брови и ресницы. Он очень походил на скандинава, только вот ростом был всего метр семьдесят, а так — вылитый представитель северных европейских народов. Он еще раз кивнул в сторону открытой двери и направился к себе.
